Зарубежная классика, давно собираюсь прочитать
Anastasia246
- 1 248 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Весьма депрессивный рассказ, но в тоже время достаточно интересный, о котором продолжаешь думать и после прочтения, крутишь как шкатулку с секретом, пытаясь отгадать, что хотел сообщить миру писатель и как его мысли отзываются именно в твоей душе. Поделюсь своим видением, а потом пойду изучать другие рецензии, чтобы проверить, есть ли что-то похожее.
Первоначально почему-то подумалось о массе современных девушек, больных анорексией или усилием воли худеющих ради призрачного счастья, которые часто не могут вовремя остановиться и доводят себя до состояния "узников концлагеря". В целом, с героем данного рассказа их роднит то, что реальной пользы от такого ультраголодания нет, окружающие вряд ли оценят, да и говорит это скорее о разладе в душе (не зря Голодарь заявляет, что отказываться от еды ему легко, ведь он не нашел то, что вызывает аппетит, он скорее заставляет себя есть, а не прикладывает силы, чтобы голодать)
Обращает внимание тот факт, что главный герой хотел признания (хотя он и выбрал весьма странный способ), но как не вспомнить тут участников реалити шоу вроде Окон или Дом, где герои также были готовы запереть себя в клетке на потеху публике.
И, конечно, как не пуститься в размышления на тему общества, где люди всегда требуют зрелищ, готовы смотреть на смертельные бои гладиаторов, публичные казни или такие жестокие представления, как умирающий от голода человек в клетке. Но также быстро, как загорелся, интерес у толпы проходит и даже самые изощренные представления приедаются .
Подводя итог, - это произведение оставляет весьма темное, липкое впечатление и никого не жаль, потому что Голодарь отнюдь не из-за нужды выбрал эту профессию, не ради денег продал себя, а просто у него такие мазохические пристрастия ( возможно, из-за детской травмы - тогда это достойно жалости, но писатель об этом нам не рассказывает, ведь это была бы уже совсем иная история)

Этот небольшой по объему рассказ, пожалуй, самое любимое у Кафки. Глодарь еще один не такой как все герой, но это уже человек искусства. Это человек, находящийся в поиске истины, в поиске той пищи, которую бы он захотел съесть, потому что та, что ему предлагают ему не подходит, не нравится, не вкусная – подставляйте любое значение. Это человек всецело отдающий себя своему искусству, он принадлежит своему творчеству полно и без остатка, ему хорошо в его голодании, потому что в нем его истина, его жизнь, его поиск, его боль. Но беда Голодаря в том, что он, как и сам Кафка, как и Грегор Замза, как многие герои Кафки, желал поделиться своим внутренним миром, своим искусством, желал, чтобы искусство голодания признали и приняли другие люди, те, кто приходил к клетке и смотрел на неведомое явление. Страстно желал, чтобы его поняли и приняли. Очередная ошибка, потому что молодая пантера в клетке для большинства более понятна и более интересна, чем, похожий на скелет Голодарь в своем высоком искусстве постижения духа и поиска той пищи, которая будет ему по вкусу. Сначала толпу забавляет зрелище, но потом интерес, как правило пропадает, ибо приелось. А он, человек в клетке, пытается донести до толпы свое искусство, пытается отдать им часть себя, но тщетно – людям не нужна часть Голодаря, их не интересует искусство, им нужно представление, мимолетное и сиюминутное наслаждение, им нужна молодая быстрая пантера, мечущаяся по клетке.
Человек, беззаветно преданный своему делу и своему искусству, мало кому нужен, и Кафка понимал это как никто другой. Но в конечном итоге Голодарь и сам приходит к тому, что по сути важно именно само искусство и преданность самому себе, своим поискам, своему делу, а не признание и понимание толпы.
Важно искусство, даже если оно сопровождается болью, одиночеством и непризнанием. Важно оставаться верным самому себе.

Маленький рассказ, который Кафка в завещании 1922 года просил не уничтожать.
Смутила фраза Голодаря (мастера голодания) в финале рассказа:
«я никогда не найду пищи, которая пришлась бы мне по вкусу. Если бы я нашел такую пищу, поверь, я бы не стал чиниться и наелся бы до отвала, как ты, как все другие.»
Если только я не понял чересчур буквально, маэстро - заложник своего искусства, он по другому жить не может, хотя хотел бы. Его способность голодания - лишь следствие отсутствия пищи. И это следствие захватило его, сделавшись самоцелью. Ханаан уже не нужен, в пустыне лучше. Голодание выше устранения причины - поиска пищи, в результате чего прекратилось бы голодание, за которое он требует признания от мира как за достижение, которое таковым не является. Как его злило, что люди сомневаются в его мастерстве, а ведь они оказались в некоторой степени правы. При неурожае кто ставит в заслугу голодание?
Может Кафка смоделировал себя в негативной версии?
Ведь и Кафка "голодарь", но не требовал за свое искусство славы и почестей, не надеялся, что мир прогнется под него. Наоборот, пытался выдавать себя за обычного человека, скрывая свое "голодание".
Получается первый голодарь добивался признания и не получил, второй - не добивался и получил.
В таком прочтении этот рассказ о порядочности художника и о порядочности Кафки.

– Да простят мне все, – прошептал голодарь, и только шталмейстер, приложивший ухо к клетке, расслышал эти слова.
– Конечно, – ответил шталмейстер и постукал себя пальцем по лбу, чтобы дать понять служителям до какого состояния дошел голодарь, – мы тебя прощаем.
–
– сказал маэстро.
– Что ж, мы восхищаемся, – с готовностью согласился шталмейстер.
– Но вы не должны этим восхищаться, – произнес голодарь.
– Ну, тогда мы не будем. Хотя почему бы нам и не восхищаться?
–
– Скажи пожалуйста! – заявил шталмейстер. – Почему же это ты иначе не можешь?
– Потому что я, – голодарь приподнял высохшую голову и, вытянув губы, словно для поцелуя, прошептал шталмейстеру в самое ухо, чтобы тот ничего не упустил, –
Это были его последние слова, но в его погасших глазах все еще читалась твердая, хотя уже и не столь гордая, убежденность, что он будет голодать еще и еще.
– Убрать все это! – распорядился шталмейстер, и голодаря похоронили вместе с его соломой.

И хотя маэстро все голодал и голодал, что когда-то было его мечтой, и голодал без всякого усилия, как и предсказывал прежде, – никто уже не считал дни, даже сам голодарь не знал, сколь велики его успехи, и горечь жгла его сердце. А когда перед клеткой останавливался какой-нибудь бездельник и, прочитав старую цифру на табличке, нагло заявлял, что здесь пахнет обманом, то это была самая глупая ложь, какую только способны измыслить людское равнодушие и врожденная злобность, ибо обманывал отнюдь не голодарь – он работал честно, – а вот мир действительно обманывал его, лишая заслуженной награды.

"Я ведь должен голодать, я не могу иначе", — сказал голодарь. "Надо же — сказал смотритель, — отчего же ты не можешь иначе?" — "Потому что я не смог найти себе еду по вкусу, — ответил прямо в ухо ему голодарь, вытянув голову и сложив губы как для поцелуя. — Если бы я нашел ее, то, поверь, ел бы себе и ел, как вы все".


















Другие издания


