Гость

"Гость" - пьеса исключительно шмиттовская. Кто хоть немного знаком с творчеством этого писателя, обнаружит и тут авторские попытки ответить на вечные вопросы. Только тут их задаёт Фрейд, известный психоаналитик, Неизвестному, в лице которого несложно разглядеть самого Господа Бога. Помимо этого, автор обращает читателей к теме второй мировой войны, острой проблеме нацизмаи геноцида не только в отношении Фрейда, но и в целом еврейского народа. Вообще, задумка интересная у современного писателя, мне понравилась пьеса, я её живо "проиграла", читая. А показать Фрейда с совершенно иной стороны, слабого и отчасти беззащитного, не могущего помочь своей дочери, больного, даже если такого эпизода не было в жизни психиатра, и поданное в пьесе лишь авторская задумка, - Шмитту удалось хорошо.

Вторая Мировая научила человечество мысли о том, что зло может вторгнуться в любую жизнь, и защиту не гарантируют ни деньги, ни мировая известность, ни аполитичность. ХХ век еще раз поставил перед людьми вопрос о вере. А в конце этого века один из моих самых любимых современных писателей снова призвал в своё произведение одного из знаменитых мыслителей прошлого, чтобы поговорить с нами о том, как нам придется выживать теперь в противостоянии с безусловным Злом, и без помощи Бога. Как быть, если наш собственный разум не может помочь спасению близких и друзей, если все свои принципы приходится засунуть куда-то в дальний чулан, а чтобы вынести происходящее нужно либо договориться с негодяями, либо поверить безумцу?
Слишком личный разговор о вере и неверии Шмитт начинает с тем самым человеком, который всё происходящее с нами стремился объяснить сугубо человеческой природой. Героем пьесы "Гость" стал Зигмунд Фрейд. Человек, который в 1938 году уже точно осознает, что ему необходимо покинуть заполненную нацистами Австрию, но еще надеется сделать это с высоко поднятой головой и на своих условиях. Сколько его соплеменников расплатилось за подобную гордость с жизнью, сколько тех, кому повезло чуть больше, поменяло свои квартиры и особняки на бараки концлагерей...
История слишком грустна и предсказуема, чтобы я всерьез вместе с Фрейдом увлеклась его беседой с Незнакомцем, попыткой разгадать, с кем мы имеем дело - беглецом из сумасшедшего дома или воплотившимся в человеческое тело Господом. Пожалуй, я слишком тревожилась о судьбе Анны, чтобы всерьез размышлять над этой загадкой. На мой взгляд, в таких условиях нам совершенно безразлично, кто в состоянии помочь - законы природы, незнакомый безумец или вера. Тут главное - спасение, и даже если Спаситель приходит из лечебницы умалишенных, а твоя подпись навсегда засвидетельствует невероятную ложь - понять выбравшего спасение дочери отца всегда проще, чем того, кто отправит сына на заклание.

Пришёл Бог к своему созданию. Чтобы покаяться.
Именно так, а не наоборот. По-моему, отличная идея! Но даже такой визит не убеждает меня в его целесообразности.
Вена, времена Третьего Рейха, старый, смертельно больной еврей Фрейд, позиционирующий себя атеистом, видит из окна крушение всех своих представлений о гуманности, о родном городе, о справедливости. Нужно подписать лжесвидетельство, чтобы спасти - не себя, дочь - от гестапо. Безумие и вонючее хамство завладело миром, надежды иллюзорны, не спасает самообман.
Кому бы не хотелось в такой момент беспросветного отчаянья спросить Бога, что он себе там думает, когда позволяет таким вещам происходить! Атеизм в данной ситуации «отказывает». Примерно как в падающем самолёте.
И является Он. "Незнакомец". Тонкий нюанс! Фрейд с Ним, ясно, "не знаком". Видимо, всякий раз, когда их пытались представить друг другу, психоаналитик избегал возможности "подружиться".
Визитёр находит способ почти убедить старика в том, что Он - существует. Испытывает любовь к своему творению. Но вмешаться не может.
Вопрос: а смысл тогда?..
Всё это напоминает мне «Сирены Титана» Воннегута. «Кто-то там, наверху, любит меня». Проблема заключается в том, как эта невообразимая сущность представляет себе проявления любви! Может, Гитлер для него — любовь. А рак горла — нежность. Почему бы нет, пути его априори неисповедимы! Но это так, игра воображения, не хочу задеть ничьи чувства. Откуда мне, «мета-мета-агностику», знать, что там, на высших уровнях, к чему.
В любом случае, диалог Бога с Фрейдом чрезвычайно интересен, в чём-то сходен с беседами пастора и демона в «Экзорцисте» и заканчивается поистине ницшеанским жестом со стороны доктора по отношению к визитёру.
Даже если бы Фрейд теперь бы поверил в Него, немногое бы изменилось. С таким же успехом Фрейд мог поверить в маленький смешной Чайник Рассела, который летает где-то там, в бесконечности, и никак на нашу жизнь не влияет. Обращаться к нему с просьбами о спасении глупо и бесполезно. Мы, люди, в пакете со свободой воли получили в нагрузку обязанность самостоятельно справляться с неприятностями. Как бы, ура.
Пьеса представляет собой чудесный, немного наивный интеллектуальный трюк. И заслуживает того, чтобы быть обсуждённой в Клубе «Драматургия».

В общем и целом, Шмитт, как писатель мне нравится. У него такие добрые и лёгкие работы, есть всякие философские и религиозные отсылки, которые могут вас заинтересовать и замотивировать изучить тему более подробно, Но вся моя симпатия точно не относится к этой пьесе, уж слишком проходной, что ли.

Главный герой произведения - Фрейд. Он попадает в неприятную ситуацию, которая обязывает его совершить сделку с совестью: его строптивая дочь Анна попала в руки Гестапо и для её освобождения он должен подписать бумагу, где, скажем так, обеляет режим Третьего Рейха. Ситуация сложная: на одной стороне весов родная дочь, на другой - совесть. Репутация в расчёт я не беру, так как, человек 1856 года рождения, да ещё и всегда, имеющий возможность опровергнуть свою подпись.

И в самый кульминационный момент к Зигмунду приходит Бог и начинается долгий унылый диалог, в котором Всевышний сыпет скучными и банальными проповедями, а Фрейд, ей богу, кажется каким-то идиотом.

А ещё в пьесе есть офицер Гестапо, который выдаёт просто феерические монологи о том, как сильно он завидует евреям, что от одного их присутствия он начинает чувствовать себя жалким ничтожеством и он прямо таки ощущает, как от него пахнет говном. И в это всё просто не верится, ибо обвинения в зажиточности евреев - это понятно, но подмена понятия уберменш и унтерменш, кажется довольно странной. Всё таки национал-социализм из Ницше вышел и там явно было не про то о чём говорил офицер Шмитта. В дальнейшем автор ещё кидает жирнейший намёк на его еврейство и тут уж совсем всё путается, ибо непонятен посыл претензии. Ненависть к евреям через ненависть к своему внутреннему еврейству? И если так, то это прям странный конфликт, выбивающийся из основных конфликтов пьесы. Скорее всего, Шмитт решил вывести унизительную карикатуру на обиженного жизнью гестаповца, вымещающего своё зло на успешных людях.

Мне было скучно. Но кому-то понравится. На вкус и цвет, как говорится.

Пожалуй я не смог оценить, эти разговоры Фрейда со всевышним. Начинается иронично и интересно, ведь в литературе подобные визиты встречаются, и любопытен каждый опыт в этом направлении, тем более в драматургии.

К сожалению, далее препирательства бедного Фрейда с гостем, выглядят глупо и нелепо. Вообще, гость выбрал неподходящее время (дочь Фрейда арестована немцами), и это очевидно, но пользуется этим для того что бы несчастный отец поверил.. Эта даже похоже на издевательство, сводить старика с ума, и следовательно все меньше доверия к этому визитеру. А может это дьявол был? Может и так, учитывая что их спор велся на уровне детского сада, притом что автор пьесы доктор философии..

“А может это дворник был? Он шел к ближайшему орешнику за новою метлой”?