Палач

Вселенная - это великая мысль Творца. Земля - Его гениальная лаборатория. Человек - это Его уникальное творение, наделенное способностью самовыражаться. Человечество - это... Нужно ли пытаться найти объяснение тому, что разрушает самОе себя? Оно предает, убивает, пригвождает, проливает невинную кровь, унижает, совершает насилие над теми, кто слабее в стократ, наводит оружие к виску и долго не нажимает на курок, наслаждаясь агонией жертвы, продает душу дьяволу за грош и спит спокойно ночью на мягкой подушке, вцепившись за бренность и тлен всем, чем только можно... Зная это, какими словами можно объяснить понятие человечество?

Пер Лагерквист пишет о главном! Он никогда не марает бумагу бессодержательным, примитивным и бездарным текстом. Его слово - это мощное оружие, направленное на дегуманизацию, зверство и насилие. Он прекрасно видит к чему катится человечество и возводит баррикады по краям пропасти, толкает огромные валуны, пытаясь остановить его безумные рефлексии. Любое произведение Лагерквиста - это те самые баррикады и валуны, это попытка докричаться, достучаться и заставить раскрыть глаза и обвести взглядом то, что человечество сотворило с самим собой. Просто посмотреть и смочь после этого сдержать слезы. Сдержать отчаянное желание выпустить на волю дикий вопль, разрывающий душу, если она, все еще, осталась жива.

Произведение "Палач" ("Bodeln") было написано в 1933-м году. Именно в тот год произошла победа фашистского путча в Германии. Но в самом произведении это событие никак не высвечивается прямым посылом. Оно выписано как миф, как легенда. Тут нет сюжета, как такого. Это бесподобно разрисованное полотно, перед которым можно застыть. В буквальном смысле слова.
Представьте себе средневековый кабак, где собирается народ после трудного рабочего дня попить пива, поговорить о том о сем, посудачить и разбрестись по домам. И представьте себе, что однажды в этом самом кабаке вместе с простым людом сидит палач, заплечных дел мастер, руки которого по локоть в крови. Его боятся, считают всемогущим и бессмертным, добрым и злым одновременно, почти Богом.
Тот же кабак, те же люди, тот же палач, но век 20-й. Мнения не изменились, всемогущий вершитель судеб возведен чуть ли не на трон, и одновременно, осуждаем за зло. Палач - он и Бог и Сатана. Человек в военной форме (фашист-победитель) расхаживает по кабаку со словами:

А что сам палач? Тысячелетиями хранивший невозмутимость, молча слушавший с устремленным во тьму, взглядом из-под тяжелых век, он вдруг заговорил:

Я вчитывалась в этот кусок. Раз за разом. Мой мозг пульсировал, бился в истерике, отвергал и не хотел принять откровение палача. Я испугалась вопроса, которого не смогла не задать. Кто же ты, Палач?

Творчество Пера Лагерквиста изобилует символами, преданиями и сумбуром. Повесть «Палач» не стала исключением. Она написана в 1933 году, в том же году к власти в Германии пришёл Адольф с усиками, который Гитлер, и начал строить здание настоящего нацизма, в котором решил поместить весь божий свет.
Если бы я не прочитала разъяснительную статью к этому произведению, то вопросов бы осталось больше, чем ответов.
Лагерквист показывает истинную природу злодейства и человеконенавистничества в разрезе времени от Средних веков до ХХ века.
Палач – яркий образ вселенского зла. Кажется, что он сам не рад своей участи, а носит её как тяжёлый мешок с камнями: скинуть не может, избавиться тоже. Крест, с которым Христос, шёл на Голгофу. Не самое удачное сравнение, но мне пришла именно такая ассоциация.
Рекомендую ли я к прочтению? Только в том случае, если вы понимаете и принимаете тонкую скандинавскую литературу, сотканную из мифа и экспрессии, духовного поиска и неудовлетворённости состоянием человеческого бытия.
Лагерквист выступает против насилия в любом виде. Он борется против жестокости строя, уклада. Борется как может. А что может сделать хрупкое перо, если на него идёт железный топор палача?

Пожалуй, лет двадцать назад эта история произвела бы на меня гораздо большее впечатление. Вся эта мрачность и аллегоричность, коей страдает и "Карлик", показавшийся мне интереснее. Возможно, история карлика-человеконенавистника просто менее высокопарна, а откровенное морализаторство, прикрытое фиговым листом символизма не столь откровенно.

И если речи Карлика, произвели на меня скорее гнетущее впечатление, с попытками слегка соскрести с себя позолоту и отыскать маленького поганца в своей душе, то слова Палача показались некой вдохновляющей речью с трибуны.
Я бы разделила историю на три условные части: первая-Палач наслаждается мерзостями человеческой природы, одновременно испытывающей страх и презрение к Палачу; вторая - к вышеперечисленному добавляется восторженное преклонение перед заплечных дел мастером, который находится уже на грани своего отвращения к человечеству. Следствием чего становится обличительная речь Палача (часть третья).

(Ну просто гранитный Владимир Ильич на броневике, уж простите, но почему-то стойкая ассоциация в мозгу.)

В общем, для меня пафосность речи Палача слегка затуманила ее суть. А сама история слегка не оправдала ожидания.

Трактир.
Посетители.
Пиво с сосисками.
Рассуждения об избранной расе, об уничтожении инакомыслящих. Небывалая картина единого сплоченного народа. Это как общее молебствие.
Им нужен новый бог, им нужна война.

Аллегория прозрачна и очевидна?

Не спешите. Это Лагерквист. В своих небольших романах он умеет сказать многое. Антифашистская направленность романа сочетается с вечными вопросами.

В трактире присутствует еще один посетитель - палач. Кто он? Концентрированное зло?

Лагерквист опять проводит параллели. Сквозная фигура палача соединяет далекое прошлое и современность.
Кто палач? Тот, кто приводит в исполнение приказ, для кого это работа? Или те, что кричат «распни», захлебываясь от возбуждения, неважно в какие времена – в первый век христианской эры или сегодня?
Так кто же палач? Задумайтесь о природе зла, когда будете радостно приветствовать очередного вождя. Сегодня – вы, а завтра – вас. Зло – вне времени, вне рас.

Однако... Вот это, право, было неожиданно.
Я думала прочесть страниц десять и заняться уборкой. Но это оказалась книга-лассо. Она скрутила, связала по рукам и ногам, а глаза примагнитила к экрану телефона. И читаешь, читаешь - забывая даже глубоко дышать.

Почему - сложно сказать. Тема, вроде, весьма обычная. Поверья да небылицы о палачах. Но как-то оно так написано, будто гипнотизер повествует, будто текст превратился в маятник - и не отвести взгляд... И так здорово.... Здорово... здо....

Но вдруг, еще неявно, в произведение врывается джазовая мелодия. "Что за?..." - думаешь ты, но как-то краем сознания. И дальше, дальше - в этой завораживающей атмосфере....

Но.

В этой короткой вещи, оказалось, есть три - да, целые три! - части. И на 60-м проценте читатель вдруг - прямо как в омут, притаившийся под тонким льдом в метель, проваливается во что-то ...странное. Сначала кто-то заговаривает с палачом про гранаты и пулеметы. Ты не успеваешь найти объяснение - и начинается какая-то фантасмагория.

Внезапно. Уже не трактир. Откуда-то берутся метрдотель... шампанское... негры, играющие на сцене...
Книга вдруг иллюстрирует все милитаристские гадости человечества. Она не только атифашистская, она вообще антинасильственная. Коротко, парой страниц, она стегает читателя по глазам всей дичью и мерзостью любой бойни, любой силы, дискриминации.

Это только вторая часть короткой повести. Впереди - третья. Проповедь.
Вот она тут, на мой взгляд, и ни к чему. Уж очень... банально. Ни к месту такие банальности были в этой странной штуковине.
Хитрой штуковине. 60 процентов завораживающей истории - чтобы потом втюхать остальные 40, чтобы читатель, еще зачарованный, не успел бросить и дочитал. Ну и внял, наверное.

Флэшмоб 2016: 13/66.

Рассказ Лагерквиста является реакцией на рост нацизма и на изменение отношения людей к злу. Он противопоставляет отношение к палачу во времена средневековья и в настоящее время. Раньше того недолюбливали и боялись, а сейчас уважают и любят.

Рассказ можно разделить на две части.

Средние века. Таверна. И палач сидит в углу, пьёт пиво и слушает о себе нелестные речи. Эта часть привлекает своей мрачностью и естественностью.

Вторая часть. Таверна превращается в джаз-клуб. Палач сидит и пьёт пиво в окружении людей, которые восхваляют его и напевают оды. Исчезают ощущения естественности, свободы и непринуждённости.

Возникает даже ощущение сюрреалистичности происходящего, настолько это всё нелепо. Но героев, которые привлекали своей непринужденностью заменяют другие герои. Герои, которые проповедуют насилие и нацизм.

В рассказе поднимаются важные темы, что для того времени, что для нашего - темы нацизма, идеи превосходства одних людей над другими по каким бы то ни было причинам, религии и смерти.

Относительно спокойно начавшийся рассказ заканчивается гневным монологом главного героя о неминуемой смерти и бессмысленной жестокости людей.

О полной достоверности речи не идёт - автор и не пытался быть достоверным, всё гиперболизировано донельзя, но этот маленький шедевр заставляет задуматься о том, как сильно изменилось человечество, о насилии и жизни людей в разные периоды времени.

С творчеством Лагерквиста я не знакома совсем. Свела нас чистая случайность. У меня дома забыли книгу. Уже прочитан "В мире гость", который оставил в голове сумбур. Повествовательная манера показалась тяжеловесной, либо я просто на тот момент не была готова к рассуждающим зарисовкам, но как бы то ни было смысл и посыл мне уловить не удалось.

Однако "Палач" - дело другое. Само отношение к людям этой профессии уже повод для долгих дискуссий. Вдумайтесь, ведь в давние времена палачи всегда оставались отчуждёнными от общества. Нечистыми. Даже на службе в церкви его отделяли от остальных прихожан. Так или иначе он был одновременно уважаем и проклят. Подобной судьбы не пожелаешь даже врагу. Если, конечно, у тебя ещё сердце на месте. О сердце палача не задумывался, наверное, никто. Какая странная должность! Ведь он заклеймён, как убийца. Но убивает он лишь тех, кого признает неправедным Суд. И всё же судей никто не зовёт пособниками Дьявола, а ведь без их приговора не было бы работы и у палача. Никто не жалеет разбойников и воров, тех же убийц, которым палач рубит головы. Но к его ремеслу всё равно относятся, как к греху. Между тем, у палачей бывали семьи... Кто они, те жещины, что выходили за них замуж? Добровльно принимая на себя косые взгляды и перешёптывания за спиной. Было ли это проявлением истинной возвышенной любви или мисркого сочувствия? А может, простого расчёта от безысходности? Вопрос, оставленный без ответа.

Лагерквист поднимает все эти рассуждения, сдобрив их одной трагической историей и мистическим рассказом в таверне. А потом выливает на читателя ушат ледяной воды, огорошив, во-первых, недвусмысленной отсылкой к нацизму и смене настроений в обществе, вместе с отношением к палачам. И, во-вторых, монологом самого палача, уже давно переставшего быть просто человеком, его покаянная, его исповедь, быть может сродни откровению. Палач здесь не просто каратель от закона, он некий избранный, "пособник Дьявола" добравшийся до самого Бога, по его мнению убитого людьми. Мученик, обручённый со Смертью, вынужденный нести свой крест на потеху толпе.

Эту историю можно было развернуть в полноценный роман, сквозь эпохи и судьбы, пока кто-то, как булгаковский Мастер когда-то кричал Пилату, не крикнет ему: "Ты - свободен!". Однако даже в такой сжатой форме идея автора цепляет за живое и порождает ещё больше образов, чем было вложено в текст. И вряд ли так скоро забудется после прочтения.

- декабрь, 2025