Палач

<p>Тяжек жребий отверженного. Много тяжелее жребий избранного. Но - что же делать, если избранный носит на себе клеймо отверженности, а отверженный облечен избранностью? И тогда тяжкая десница Неведомого бога наносит страшный удар Сивилле, посмевшей восстать против высшей силы в дерзкой, заведомо обреченной попытке отстоять собственную личность, а циничный Палач, выломившись из привычного, устоявшегося бытия, покорно склоняет голову перед могуществом и всепрощением Любви. Ибо - говорит Пер Лагер...

Рейтинг LiveLib

4,0

98 оценок

5
38%
4
39%
3
14%
2
6%
1
3%

Ваша оценка

Прочитали 108Хотят прочитать 91

Рецензии

Аноним6 октября 2014 г.
Вселенная - это великая мысль Творца. Земля - Его гениальная лаборатория. Человек - это Его уникальное творение, наделенное способностью самовыражаться. Человечество - это... Нужно ли пытаться найти объяснение тому, что разрушает самОе себя? Оно предает, убивает, пригвождает, проливает невинную кровь, унижает, совершает насилие над теми, кто слабее в стократ, наводит оружие к виску и долго не нажимает на курок, наслаждаясь агонией жертвы, продает душу дьяволу за грош и спит спокойно ночью на мягкой подушке, вцепившись за бренность и тлен всем, чем только можно... Зная это, какими словами можно объяснить понятие человечество?
Пер Лагерквист пишет о главном! Он никогда не марает бумагу бессодержательным, примитивным и бездарным текстом. Его слово - это мощное оружие, направленное на дегуманизацию, зверство и насилие. Он прекрасно видит к чему катится человечество и возводит баррикады по краям пропасти, толкает огромные валуны, пытаясь остановить его безумные рефлексии. Любое произведение Лагерквиста - это те самые баррикады и валуны, это попытка докричаться, достучаться и заставить раскрыть глаза и обвести взглядом то, что человечество сотворило с самим собой. Просто посмотреть и смочь после этого сдержать слезы. Сдержать отчаянное желание выпустить на волю дикий вопль, разрывающий душу, если она, все еще, осталась жива.
Произведение "Палач" ("Bodeln") было написано в 1933-м году. Именно в тот год произошла победа фашистского путча в Германии. Но в самом произведении это событие никак не высвечивается прямым посылом. Оно выписано как миф, как легенда. Тут нет сюжета, как такого. Это бесподобно разрисованное полотно, перед которым можно застыть. В буквальном смысле слова.
Представьте себе средневековый кабак, где собирается народ после трудного рабочего дня попить пива, поговорить о том о сем, посудачить и разбрестись по домам. И представьте себе, что однажды в этом самом кабаке вместе с простым людом сидит палач, заплечных дел мастер, руки которого по локоть в крови. Его боятся, считают всемогущим и бессмертным, добрым и злым одновременно, почти Богом.
Тот же кабак, те же люди, тот же палач, но век 20-й. Мнения не изменились, всемогущий вершитель судеб возведен чуть ли не на трон, и одновременно, осуждаем за зло. Палач - он и Бог и Сатана. Человек в военной форме (фашист-победитель) расхаживает по кабаку со словами:

Чудесно, что будет порядок, господин палач! Народ стал бессовестный, время... его приструнить!
А что сам палач? Тысячелетиями хранивший невозмутимость, молча слушавший с устремленным во тьму, взглядом из-под тяжелых век, он вдруг заговорил:

От рассвета времен справляю я свою службу, и конца ей покамест не видно. Мелькают чередой тысячелетья, народы рождаются и народы исчезают в ночи, лишь я остаюсь после всех и, забрызганный кровью, оглядываюсь им вослед — я единственный не старею. Верный людям, я иду их дорогой, и не протоптано ими такой потаенной тропки, где не разжигал бы я дымного костра и не орошал землю кровью.
Народы стирал я с лица земли, империи опустошал и обращал в руины...Людское море я взбивал в кровавую пену, и беспокойный шум его я заставлял умолкнуть навек. Пророков и спасителей я сжигал на кострах за ересь. Человеческую жизнь вверг я в пучину ночи и мрака.
Я озираю просторы: земля лежит в лихорадке, в жару, а из поднебесной выси слышатся скорбные вскрики птиц. Настал час злу выбросить семя! Настал час палача!
Солнце задыхается в тучах, отсырелый шар его зловеще тлеет пятном запекшейся крови. Вселяя страх и трепет, я иду по полям и собираю свою жатву. На челе моем выжжено клеймо преступления, я сам злодей, осужденный и проклятый на вечные времена. Ради вас.
Я вчитывалась в этот кусок. Раз за разом. Мой мозг пульсировал, бился в истерике, отвергал и не хотел принять откровение палача. Я испугалась вопроса, которого не смогла не задать. Кто же ты, Палач?
Читать далее
40
1,1K
Аноним7 июня 2019 г.
Творчество Пера Лагерквиста изобилует символами, преданиями и сумбуром. Повесть «Палач» не стала исключением. Она написана в 1933 году, в том же году к власти в Германии пришёл Адольф с усиками, который Гитлер, и начал строить здание настоящего нацизма, в котором решил поместить весь божий свет.
Если бы я не прочитала разъяснительную статью к этому произведению, то вопросов бы осталось больше, чем ответов.
Лагерквист показывает истинную природу злодейства и человеконенавистничества в разрезе времени от Средних веков до ХХ века.
Палач – яркий образ вселенского зла. Кажется, что он сам не рад своей участи, а носит её как тяжёлый мешок с камнями: скинуть не может, избавиться тоже. Крест, с которым Христос, шёл на Голгофу. Не самое удачное сравнение, но мне пришла именно такая ассоциация.
Рекомендую ли я к прочтению? Только в том случае, если вы понимаете и принимаете тонкую скандинавскую литературу, сотканную из мифа и экспрессии, духовного поиска и неудовлетворённости состоянием человеческого бытия.
Лагерквист выступает против насилия в любом виде. Он борется против жестокости строя, уклада. Борется как может. А что может сделать хрупкое перо, если на него идёт железный топор палача?
Читать далее
34
1,2K
Аноним4 февраля 2023 г.
Пожалуй, лет двадцать назад эта история произвела бы на меня гораздо большее впечатление. Вся эта мрачность и аллегоричность, коей страдает и "Карлик", показавшийся мне интереснее. Возможно, история карлика-человеконенавистника просто менее высокопарна, а откровенное морализаторство, прикрытое фиговым листом символизма не столь откровенно.
И если речи Карлика, произвели на меня скорее гнетущее впечатление, с попытками слегка соскрести с себя позолоту и отыскать маленького поганца в своей душе, то слова Палача показались некой вдохновляющей речью с трибуны.
Я бы разделила историю на три условные части: первая-Палач наслаждается мерзостями человеческой природы, одновременно испытывающей страх и презрение к Палачу; вторая - к вышеперечисленному добавляется восторженное преклонение перед заплечных дел мастером, который находится уже на грани своего отвращения к человечеству. Следствием чего становится обличительная речь Палача (часть третья).

Я тоскую о времени, когда вы будете стерты с лица земли и занесенная рука моя сможет наконец опуститься. Тихо, нет больше хриплых голосов, взывающих ко мне, я стою одиноко и гляжу окрест себя, понимаю, что все завершено.
И я ухожу в вечную тьму, швырнув на пустынную землю свой кровавый топор — в память о человеческом роде, некогда здесь обитавшем!
(Ну просто гранитный Владимир Ильич на броневике, уж простите, но почему-то стойкая ассоциация в мозгу.)
В общем, для меня пафосность речи Палача слегка затуманила ее суть. А сама история слегка не оправдала ожидания.
Читать далее
17
398

Все рецензии

Цитаты

Аноним6 января 2016 г.
"Тот, к кому они обращались, отнял руку ото лба, на котором было выжжено палаческое клеймо, — гул восторга пронесся по толпе.
— Да, я палач! — сказал он. И он поднялся, огромный и устрашающий, в своем кроваво-красном одеянии. Взоры всех устремились на него, и стало так тихо в гремящем, ревущем зале, что слышен был звук его дыхания.
— От рассвета времен справляю я свою службу, и конца ей покамест не видно. Мелькают чередой тысячелетья, народы рождаются и народы исчезают в ночи, лишь я остаюсь после всех и, забрызганный кровью, оглядываюсь им вослед — я единственный не старею. Верный людям, я иду их дорогой, и не протоптано ими такой потаенной тропки, где не разжигал бы я дымного костра и не орошал землю кровью. Искони я следую за вами и останусь при вас, пока не прейдет ваш век. Когда, осененные божественным откровением, вы впервые обратили свой взор к небу, я зарезал для вас брата и принес его в жертву. По сей день помню клонимые ветром деревья и отсветы огня, игравшие на ваших лицах, когда я вырвал его сердце и бросил в пламень. С тех пор многих принес я в жертву богам и дьяволам, небу и аду, тьмы тем виноватых и безвинных. Народы стирал я с лица земли, империи опустошал и обращал в руины. Все делал, чего вы от меня хотели. Эпохи я провожал в могилу и останавливался на мгновение, опершись на обагренный кровью меч, покуда новые поколения не призывали меня молодыми нетерпеливыми голосами. Людское море я взбивал в кровавую пену, и беспокойный шум его я заставлял умолкнуть навек. Пророков и спасителей я сжигал на кострах за ересь. Человеческую жизнь вверг я в пучину ночи и мрака. Все я делал для вас.
И поныне меня призывают, и я иду. Я озираю просторы: земля лежит в лихорадке, в жару, а из поднебесной выси слышатся скорбные вскрики птиц. Настал час злу выбросить семя! Настал час палача!
Солнце задыхается в тучах, отсырелый шар его зловеще тлеет пятном запекшейся крови. Вселяя страх и трепет, я иду по полям и сбираю свою жатву. На челе моем выжжено клеймо преступления, я сам злодей, осужденный и проклятый на вечные времена. Ради вас.
Я осужден служить вам. И несу свою службу верно. Кровь тысячелетий тяготеет на мне.
Душа моя полна вашей кровью! Глаза мои застланы кровавой пеленою и ничего не видят, когда вой из человеческих дебрей достигает меня! В ярости крушу я все и вся — как вы того хотите, как вы кричите мне! Я слеп от вашей крови! Слепец, заточенный в вас! Вы моя темница, из которой мне не вырваться!"
Читать далее
0
220