Станция на горизонте

Человек должен либо вообще не уезжать, либо вообще не возвращаться, ведь по возвращении никогда не находишь того, что оставил, и впадаешь в разлад с собой.

- Я вообще-то нахожу, что она очень даже ничего, - задумчиво проговорил
Льевен, - и, кажется также, не из тех, кто устраивает сцены при расставании.

• Какой вы практичный человек, - похвалил Кай собеседника, - это же

замечательно удобно - начинать любовную связь сзади наперед и принять необходимые меры предосторожности, прежде чем рельсы чувств пойдут под уклон. Фантастически практично.

Он знал, что не так важно взять женщину в плотную осаду, как подстеречь у неё момент беспомощности и его использовать, - использовать те странные периоды слабости, какие случаются даже у самой защищённой женщины, когда она, не сопротивляясь, становится добычей первого мужчины, который это заметит (слава Богу, замечают редко).

Величайшее заблуждение считать, будто всё ценное долговечно. Апостолы прогресса обманывают этим толпу, которая иначе может взбунтоваться или впасть в уныние. Ценное всегда скоротечно, а посредственность, напротив, устойчива.

Одна из маленьких хитростей — знать, что при тяжелых душевных состояниях неодушевленные предметы приносят больше облегчения, чем чье-то сочувствие или утешение. Человек в отчаянном положении — он берёт и переодевается в любимые вещи, и вот уже всё стало проще, чем за минуту перед тем; или же он не запирается в четырех стенах, а начинает ходить, ровно дыша, ходит и замечает, как отпускает напряжение...

Странная вещь: чувство долга бывает у человека до двадцати пяти и после тридцати пяти лет ― в первый раз на почве идеализма, потом ― из практических соображений. Промежуток ― это время капризов и безрассудных идей.

Жест важнее содержания. Содержание известно, оно скучно и в итоге бессмысленно, ведь мы умираем, не вникнув в него, и оно к нам не относится. Оно нам чуждо, и мы над ним только попусту бьемся. а вот жест принадлежит нам, он настолько наш, что без нас его не существует. И оттого, что он так связан с нами, он вечен.

Нельзя привязываться к людям всем сердцем, это непостоянное и сомнительное счастье. Еще хуже - отдать своё сердце одному-единственному человеку, ибо что останется, если он уйдёт? А он всегда уходит...

Совершить дерзкий поступок легко, но трудно потом убедительно обосновать его перед окружающими. На всё должны быть причины, причины, иначе люди тебе не поверят. Причины, причины ― вот в чем несчастье человечества.

Человек действительно стар, если простое кажется ему трудным только от того, что оно такое простое.

На свете нет ничего, о чём с меньшим правом фантазировали бы больше, чем о любви.

Тоска была неизбежна, и единственное средство её преодолеть - не пытаться от неё уклониться.

Ничего не жаждет человек так сильно и болезненно, как того, что ему чуждо и никогда не могло бы стать частицей его собственного „я“.