Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 августа 2025 г.

  Бабочки в голове (рецензия Vinois dryas)

  У меня есть маленькая тайна.
  О ней никто не знает, и я её стесняюсь: она слишком интимна.
  До того интимна… что когда мои знакомые иногда приходят ко мне домой… они, не верят своим глазам, а некоторые даже считают меня сумасшедшим.
  На днях, одна девушка убежала из моей квартиры, потеряв на ходу, туфельку (правда, всего на секунду: её рука, словно сама по себе, вернулась за туфелькой в проём двери — что ещё более жутко, и не ясно ещё, кто больше испугался: она, меня, или я — её).
  Дело в том, что я — сошёл с ума от любви к самой прекрасной женщине на земле: к московскому смуглому ангелу, с которой меня разлучила жизнь.

  В чём выражается моё безумие? В идеале, конечно, хотелось протянуть вам ладонь, из которой, на ваших глазах, расцвёл бы аленький цветок. Но вы бы убежали, но дочитав рецензию.
  В идеале, я бы хотел протянуть к вам руку и лезвием надрезать запястье: из него с влажным бархатным шелестом выпорхнули бы тёмно-лазурные бабочки.

  В идеале, конечно, было бы чудесно, если бы вы стали свидетелем моей смерти: вот я иду по вечерней улочке, в мечтательных нимбах фонарей, и ко мне подходит какой-то человек в тёмном плаще и всаживает мне нож под сердце.
  Он уходит, с робкой грацией моей пьяной, покачнувшейся тени, а я лежу под фонарём, и из моей раны, в небо улетают чудесные карие бабочки: ибо я был полон бабочками, полон любовью к смуглому ангелу.

  Но, к сожалению, ничего из этого я вам пока не могу показать.
  Так в чём выражается моё безумие? Набоков бы улыбнулся.
  Дело в том, что я переписал от руки, на разноцветных листочках, похожих на чудесных бабочек Мадагаскара, Эквадора, Сарепты — нежные письма моего смуглого ангела ко мне: переписал с телефона.

  И обклеил ими, всю мою квартиру: прихожую, кухню, ванную, туалет, спальню: вся моя квартира словно бы шелестела светом и нежностью писем любимой моей, словно бабочки с разных концов мира, прилетели ко мне, утешить меня в моём горе, и сели на потолок и стены и даже пол, ласково дыша лазурными, жёлтыми, зеленоватыми крылышками.

  Набоков написал изумительный рассказ о тайной страсти человека, об экзистенциальном измерении страсти, мечты и счастья: ибо это страшно и прекрасно, смертельно прекрасно, когда счастье и мечта — могут оказаться больше самого человека, а значит есть опасность того, что достигнув этого счастья, оно, словно бабочка, разорвёт бледный и хлипкий кокон человеческого тела, сердца, и выпорхнет в небеса.
  Многие из нас знают, что такое настоящая и нездешняя страсть. Хоть раз, но все мы, переживали её.
  Страшное слово — переживали: словно она умерла, а мы пошли дальше. Зачем? Куда? А может.. это мы — умерли, а страсть наша нездешняя, живёт где-то в 4-м измерении счастья и верна чувствам своим, мечтам и снам?

  Все мы тешим себя мыслью, что мы верны нашему чувству. Мол, наше чувство любви или дружбы или истины — это мы сами.
  Но давайте честно: если бы нам сказали, что.. например, мучаясь в неразделённой любви по любимому человеку, нам бы выпал шанс с ним встретиться, поцеловаться..
  Но было бы одно условие: 50 на 50, что вы при этом — умрёте.
  Согласились бы вы на это? Думаю, самых «верных» поклонников страсти, мечты, любви или истины — унесло бы ветром, как сусликов по осени и листву.

  О мой смуглый ангел… не задумываясь, я бы согласился рискнуть жизнью, не то что ради ночи с тобой, как «отважные мужчины» у Клеопатры в постели, но даже ради одного поцелуя с тобой; да что там поцелуя.. даже просто ради нежного касания твоей милой руки, или просто.. тихо, со спины, не касаясь тебя, разве что — дыханием, касаясь твоей нежной шеи, просто вдохнуть ласковый аромат твоих каштановых волос.
  Я знаю точно, что ни один из твоих мужчин в прошлом и в настоящем, не готов столь самозабвенно пожертвовать собой ради тебя.

  Но вернёмся к рассказу Набокова.
  Как там у Пушкина?  — Жил на свете рыцарь бедный, одинокий и хромой..
  У Набокова, допустим, не рыцарь, а обычный мужчина, в возрасте уже, полненький и с седыми усиками: простой немецкий бюргер, живущей со своей женой Элеонорой в скромной квартирке, рядом с их лавкой, где они торгуют — бабочками.
  Имя у нашего героя — Пильграм. У него хромает — судьба. Так бывает.
  Странное имя. Если его разложить на осторожную радугу, как луч, ты мы увидим нечто интересное: тут и улыбчивое эхо — пилигрима, паломника к святым местам, и немецкая команда собаке: принеси палочку, или.. напади вон на того зверька: Пилль!

  А ещё, Пиль — это те нежные и призрачные ворсинки в биологии, у молекул, так похожие на ворсинки на бархатном тельце бабочки.
  Вы бы хотели себе бархатное тельце? Красиво звучит, да? Но не на деле.. у меня есть друг, у которого и грудь и спина и плечи — вот в таких вот «бархатных зарослях».
  Ну прямо тельце бабочки! Вот так закроешь глаза, и улыбчивой рукой гладишь бархатное тело друга, представляя, что ты где то на Мадагаскаре, гладишь какого-то удивительного и неизвестного ещё науке, зверочка.
  И тут, мой друг Ашот, говорит мне ласково: Саша… ты увлекаешься.
  О мой смуглый ангел, не ревнуй..

  Хочу обратить внимание, как начинается рассказ: с нежного сумасшествия улиц, почти гумилёвских и заблудившихся в своих мечтах и снах — улиц: Набоков описывает прозаичнейшие и серые улочки: тусклые вывески аптек, мясного магазина… и вдруг, словно бы улица нежно умирает и меняет цифру и судьбу, и за поворотом улицы, словно бы ласково начинается — рай: чудесные яркие вывески реклам, похожие на цветы и папоротники где-то на Мадагаскаре, дивный магазин бабочек..

  И заметьте, как тонко и ненавязчиво, Набоков сравнивает тёмный цвет асфальта после дождя, с блестящей шкуркой тюленя: словно самый быт, простой асфальт, тайно, как человек, мечтает о бытие, мечтает вырваться из плена быта и будней, вырваться в сказочные страны и моря, полные тайны и приключений.
  Наверно по этой причине, над постелью нашего невзрачного Пильграма, висят три увядшие фотографии с кораблями.

  Дело в том, что у нашего «маленького человека», как сказал бы Достоевский, есть одна большая мечта: вырваться из этого прозаического ада быта, и путешествовать по экзотическим странам, полных бабочками.
  Наверно, Пильграму снились сны, в которых людей на землей — не было, а были одни бабочки, его друзья.
  И все музеи мира, великие храмы, достопримечательности, нежно заросли цветами и светом, лишь для того, что бы и там обитали эти крылатые существа.
  Представляете? Лувр, Эрмитаж.. пустые, заросшие цветами и травкой, и возле картин Моне, Рафаэля, порхают бабочки.
  Этих образов в рассказе нет, разумеется: это уже мои сны..

  Да, порой есть такие странные люди: серенькие, неприметные, с нелепым телом, похожим.. на гусеничку, которая мучается и не знает, как ей превратиться в бабочку. Да и стыдно это, превратиться в бабочку. Друзья засмеют. Любимая не поймёт, а родители тихо заплачут.
  Как бы вы отнеслись к тому, что ваш любимый человек, по ночам.. в тайне от вас, уходил бы на свидание к другой?

  Вы ревновали бы? Сердились? Тихо плакали в одинокой постели? Или попытались бы последовать тайно, за ним, ночью?
  Это легко: для этого вам нужно просто.. раздеться. О нет, никакого разврата. Просто вам нужно лечь в постель и уснуть.
  Дело в том.. что Пильграм, отправляется к «другой» — во сне.
  И эта другая — не женщина, а — кое что поопасней: мечта. С Женщиной то ещё можно соперничать, а вот с мечтой.. особенно, если это мечта с детства, и она так выросла, что её исполинские крылья, стали размером с ангела: с улицу!

  Словно в русской сказке о Рыбаке и старой рыбке, Пильграм копил деньги, на путешествие к любовницам своей души — к бабочкам, и каждый раз эта мечта рушилась в грязь: то война (первая мировая), то инфляция, превращающая его сбережения — в бумагу.
  А может, иногда, жизнь нам так намекает, что наша мечта — это наш ангел смерти и мы просто не готовы к ней?

  Во всяком случае, теперь вся надежда Пильграма была на его редкую коллекцию бабочек, которая стоила дорого.
  И вот, в один прекрасный апрельский день, в лавку вошёл странный человек, с таинственным именем: Зоммер.
  Кто знает немецкий, тот догадается стразу, что это — Лето вошло в лавку, осветив её светом мечты.
  Да не лето даже.. ангел. Простой ангел. Беда в том, что люди путают ангелов с людьми.

  Тут интересно заметить, как наш Пильграм печалился на то, когда к нему в лавку заходили знатоки бабочек, и с вялым видом пресытившихся буржуа счастья, рассказывали о своих путешествиях и ловле бабочек.
  В некоторой мере, это ад, слышать такое, для того, кто живёт мечтой о бабочках, для кого было бы раем, просто по утренней росе, с сачком над плечом, словно с улыбающимся крылом, красться..
  Вас не охватывает по спине холодок ада и брезгливости, когда некоторые люди, до того зажрались, что говорят:  на Мальдивах мне так скучно..
  Или: Дон? Волга? как это пошло и серо.. вот Турция, Таиланд.

  Или смотрят на красоты моря и райские пейзажи, через замочную скважину телефона и инстаграма, убивая вечную красоту первого и девственного мгновения.
  Иной раз смотришь на таких «мадамс и мусье» на морях, которые ни-че-рта не понимают в красоте, и для них эта экзотическая красота, такая же.. в общем, как если бы картиной Рафаэля и томиком Толстого, разжигали костёр для картошки или креветок: кстати, никогда не понимал этого изуверства, когда люди бесятся с жиру, и вместо того, что бы восхищаться животными неземной красоты (ибо они столь нереальны порой, что могли бы водиться на других планетах), люди их — жрут (не люблю это слово, как и мой смуглый ангел не любит его, но по другому и ее скажешь).

  Есть во Франции деликатес из жаворонков, этих Моцартов неба и полей. Про порхающие бабочками чудеса океана, я уже и не говорю. Ими бы любоваться и на полотна, стихи… а их в тарелки.
  Так грустно становится от мысли, что Пушкин не был на Мальдивах, в Индии, в Египте… а бывают там часто не поэты, художники, или ценители красоты, а заросшие салом души… люди, скажем так.

  И вот тут мне хочется развернуть тональность рецензии на 180 градусов, словно свернув в другой, тёмный переулочек рецензии..
  Есть соблазн, и большой, совершенно ошибочно понять данный рассказ. Как рассказ о «маленьком человеке», затравленном жизнью, но в котором томятся исполинские крылья мечты, души и неземного счастья, которым нет места в этом грубом и безумном мире.

  Да, эта нотка в рассказе есть, и она очень сильна, и по своему очаровательна, как впрочем и нотка смерти, которая под пером Набокова становится не смертью, а просто цветением жизни, словно смерти и нет, как и жизни, впрочем, нет, и нет безумного и по сути детского религиозного страха смерти, страха религий перед ней, и людей нет: ничего этого нет, ни жизни, ни смерти.. а есть лишь мечта и бесприютное счастье и не менее бесприютная душа человека, перелетающая с планеты на планету, словно с цветка на цветок: ведь с точки зрения времени, этого грустного аутиста, бабочка, покинувшая цветок, или мужчина, поцеловавший женщину в губы и ласково отстранившийся от неё смотря на её милое лицо — равно мертвы.

  Но куда более интересно увидеть в рассказе его мотыльковую душу, неприметную: её смогут отыскать только те, кто по настоящему чуток к душе человеческой и к любви… бесприютной. Кто быть может сам — бесприютный, в любви.
  Эта тайная бабочка смысла в рассказе — Элеонора. Жена Пильграма.
  О ней в рассказе почти ничего нет. Так, мелькают её лёгкие и нежные тени (как тени бабочки, случайно залетевшей в светлые комнаты страничек!).
  Например, Пильграм познакомился с ней  — в апреле. Заметьте, что именно в апреле в лавку к Пильграму, вошёл Зоммер, тот самый ангел, желающий купить его коллекцию бабочек.

  Другими словами, однажды, в серую и скучную жизнь Пильрама, вошёл настоящий ангел, а не солнечные блики ангелов и счастья, т.е. — бабочки.
  Но он.. этого не заметил, с одержимостью аутиста, зацикленный на своих милых бабочках.
  Мы так порой зациклены на своих чудесных и пёстрых, порхающих обидах, сомнениях, страхах, морали, и прочей чепухе, и пропускаем в своей жизни настоящее чудо, Ту самую любовь, то самое Чудо, то самую экзотику, ибо в сердце и губах и ласках такого человека — сокрыта жаркая и ароматная роскошь Мальдив и милой Сарепты и берегов Мадагаскара..

  Мы ничего почти не знаем об Элеоноре. Но уже её райское и мелодичное имя словно бы говорит за себя: имя — бабочка.
  Такое имя хочется подержать на ладошке.
  Правда, мой смуглый ангел?
  Кстати, хотите лайфхак, как нежно помириться с любимым человеком? Нужно просто подойти к нему (это уже 50 % успеха), взять его ладошку в свою руку, поднести к своим губам и ласковым, тёплым шёпотом прошептать в неё милое имя любимого человека. Можете ещё прошептать пару нежных слов: я люблю тебя, мой смуглый ангел.. Или: прости меня, я был не прав.
  И нежный вес ваших слов, словно сияющий и лазоревый отсвет от крыла мотылька на ладони, очарует вашего любимого: словно он вашу душу и сердце держит в ладошке своей.

  Да, мы почти ничего не знаем об Элеоноре. Знаем, что иногда она плачет в своей комнате.
  Знаем, что для неё - счастье, дождаться воскресенья, и просто тихо прогуляться с любимым по парку: для неё это лучше всех Мальдив и Мадагаскаров.
  Ещё мы знаем… что она привыкла к разочарованиям (это реально страшно, в смысле деформации души и судьбы), её тело, в нелюбви, запустило себя, и она из бабочки, словно бы превратилась в грустную гусеничку: она бледна, одутловата, она пополнела, её грузные икры, заросли волосками.. и стали похожи на тельце бабочки, кстати говоря (это моё энтомологическое открытие, на которое нежно бы улыбнулся Набоков. Я не шучу), неужели Пильграм не заметил даже этой небесной подсказки?
  Но если любишь человека, то он прекрасен всегда. И это грех Пильграма, грех его аутизма счастья и мечты, из-за которых он забыл и себя и… любимую.

  А давайте снова повернём рецензию на 180 градусов?
  Слишком велик соблазн, с брезгливым или с умным возмущением оттолкнуть от себя Пильграма: в конце концов, все мы инвалиды своих идеалов, норм, моралей, эго: просто мы не догадываемся об этом.
  Слишком легко заклеймить Пильграма — уродом, мерзавцем, который думает только о себе, совершенно забыв о жене.
  А кто из нас не урод? Просто мы боимся себе в этом признаться. По одной причине: нам страшно это принять и мы не знаем что с этой информацией делать: мы ты веками приручали чудовище морали, что бы она нашёптывала нам, какие мы чистенькие и красивенькие.

  Да, в жертву морали, мы отдали 70 % души, уже толком не видя её, не видя, как мораль её насилует и увечит, зато 30 % — чистенькие и красивенькие.
  Жизнь по своему изуродовала Пильграма, не хуже чем мораль. Ну и? А кого она не изуродовала? Просто это грустная данность: в ущербном мире, все его истины, ущербны, как и все мечты, морали, религии и науки. Всё — кроме любви.
  И идеалы и мечты могут нас тайно изуродовать, похлеще наших обид, сомнений, страхов, гордыни.

  Давайте отойдём от аутизма морали и взглянем на ситуацию по новому: Пильграм — не совсем человек.
  Это не хорошо и не плохо. Это просто чудовищно грустно, что мы в 21 веке до сих пор думаем, что «человеческое», это нечто высшее и безусловное, кому должна покориться вся природа.

  Нет, безусловна лишь одна любовь. А человеческое — дым, и порой, грязный дым.
  Пильграм, не человек, это некий эльф и гном, одержимый бабочками… как символом того, что в этом безумном мире, есть светлая трещинка в иной мир, где жизнь не изуродована и он сам, не изуродован, а является исполинским, прекрасным и крылатым существом.
  Другое дело, что это преступление, когда такие вот милые гномы-аутисты, связывают себя узами брака с кем-либо.

  Все мы знаем, что есть учёные, для кого формулы, прекрасней самых нежных частей тела их возлюбленных, есть спортсмены, поэты, садовники, для кого мячик, строчка, цветок — прекрасней всего мира.
  Это по своему нормально: они женаты прежде всего на формулах, цветах, мячиках.
  В некоторой мере, Набоков создал оригинальную версию Красавицы и чудовища. Вот только вместо монстра — обычный толстенький немецкий бюргер с седыми усиками.

  Вместо аленького цветочка — целый букет бабочек. Фактически, левитирующие цветы.
  Вместо красавицы..   а почему — вместо? Душа всегда прекрасна (приятно было в юности встретить у Джордано Бруно свою любимую мысль, что тело — тоже, душа). Так вот, красавица — располневшая женщина в возрасте, безмерно уставшая и несчастная, с волосатыми ножками.
  По сути, Набоков дивно углубляет миф, ибо не понятно, кого именно нужно «расколдовывать».

  Открыть вам маленькую тайну, почему люди часто хотят покончить с собой?
  Потому что на Том свете, их души предстанут перед любимыми (и перед собой!) — в обнажённом и ясном свете, не искажённые, не изуродованные зеркалами людских обид, страхов, сомнений,морали, гордости.. и, главное — недоверия: это вообще какая-то онкология отношений, в которой сгорают заживо даже самые пламенные сердца, любящие небесной любовью.
  Я знаю это не понаслышке. Дело в том, что меня и моего смуглого ангела, разлучили — бесы. Они изуродовали мой лик, явив его иначе, не таким, каков я есть, с самозабвенной и безмерной любовью, которой действительно мало на этой глупой земле.

  Когда я покончил с собой позапрошлой зимой, у меня была одна цель: убежать из этого идиотского рая с букетиком флоксов и лилий, и прийти нежным крылатым призраком к постели смуглого ангела, склонившись к её милым ножкам.
  Но.. не один я бы склонился: у меня был план. Я хотел привести к ней на 23 этаж — Бельмондо, Достоевского, Пушкина, Цветаеву и Петрарку.
  Чтобы они поручились за меня, что я — другой, что меня оболгали чудовища —  людская мораль и не только, и что я лучше, чем кажусь, что в моей душе нет места для себя и обид, сомнений, мыслей о ком-то, чём-то  — кроме любимой.

  Я точно знаю, что такая самозабвенная любовь, большая редкость на земле. Такая любовь была лишь у Пильграма.. к бабочкам.
  Давайте сознаемся: ругая Пильграма, любая женщина, всё же мечтала бы, чтобы её любили так — как Пильграм, бабочек: все мысли — только о них. Весь мир, красоты Мальдив, Таиланда, Уссурийска, Франции… обретают смысл, лишь благодаря бабочкам.
  Мне это знакомо. Потому что всё моё тело, душа и судьба, сны и стихи, рецензии — полны лишь мыслями о тебе, о мой смуглый ангел.

  Боже, как легко превратить человека — в бабочку! Нужна лишь капелька света, любви и.. доверия.
  В любви ведь не важно, волосатые ножки у любимой, или нет: это одинаково прелестно, а самому брить ножки любимой, более чем интимно и мило, и почти так же увлекательно, как ловля бабочек. Даже… даже.. может, ещё интересней, если вы оба увлечётесь: можно поймать тогда удивительную мадагаскарскую бабочку. Иногда даже двух бабочек. Правда, мой смуглый ангел?

  32

  642