Рецензия на книгу

• 

  Аноним11 января 2023 г.

  "Но мы старались стать кем-то. Это главное. Всеми своими силами мы старались. Каждое поколение. Что-то построить. Упрочить то, чем владеем. Или увеличить его."

  Прочитав аннотацию, решила было поискать другую книгу, соответствующую условиям игры. Но как будто что-то дёрнуло начать... А потом я уже не остановилась)). И в рядовой раз - кто так пишет аннотации?

  
  Мы стали зажиточнее, но кто когда-нибудь оценит, что еще пришло с этой эволюцией? Жизнь деревни бедна духовно. А наши недоумки даже не заметили этого.

  Четыре поколения. Прародитель, Лучано Маскалдзоне - тот самый заключённый из аннотации, отсидевший 15 лет ( за что именно - нет информации) и вернувшийся в деревню ради одной ночи с женщиной, мысль о которой не отпускала его всё это время.

  
  В эту минуту он уже знал: обратный отсчет начался. Он шел к смерти. Без колебаний.

  Здорово, конечно, и героически. Только не признал младшую сестру своей давно уже покойной возлюбленной... Она, на тот момент уже старая дева, родила мальчика. Именно его деревня предлагает убить священнику дон Джорджо. Тут маленькое отступление - несмотря на то, что Апулия в книге очень яркая, живая и убедительная, священников автор и с ним переводчик упорно именуют кюре. От этого слова каждый раз поначалу у меня сбивалось настроение, но потом тупо перестала обращать внимание.

  
  ...старуха расхрабрилась и объяснила ему, что в деревне это считают лучшим выходом из положения. Этот ребенок родился от бандита. Его мать только что умерла. Вот наверняка знак того, что Господь наказывает эти грешные роды. И лучше ребенка убить, потому что он, как ни говори, вошел в мир через плохую дверь.

  Падре (с вашего позволения, всё-таки не кюре) Джорджо в ужасе, но ребёнка он спасает. И именно из него вырастает кара деревни Монтепуччио - Рокко Скорта Маскалдзоне. Отсюда, собственно, и начинается семейная сага с мафиозным оттенком.

  
  «Скорта все негодяи, но они наши» — так думало большинство жителей Монтепуччио.

  Трое детей Рокко - главные герои книги, так же как и их названый брат - единственный ребёнок деревни, который ценой ежевечерней порки не отказался от своей дружбы с ними. Жизнь каждого - не без счастливых моментов и не без скелетов в шкафу. Мечты не сбываются, планы рушатся, но - рождаются дети, ловится рыба, продаются сигареты в табачной лавке, устроенной большой ценой. И семья, клан особенно ценит свою общность.

  
  Ты и я, взятые в отдельности, — ничто. Но Скорта, все Скорта, — это уже нечто.

  Есть несколько особенно сильных фрагментов: землетрясение, во время которого Кармелла пропадает на кладбище, будто её поглотила земля, первое общее застолье, организованное принятым братом, но особенно мне запомнилось сватовство Элии. Будучи мальчишкой, он украх из церкви медальоны святого Микеле, за что был бит нещадно, да и вообще был бы убит, если бы дядя не помог. Вот его речь отцу девушки, в которую он влюблён:

  
  Все доводы, которые вы можете противопоставить моей просьбе, я знаю. Они справедливы. Я много раз повторял их себе сам. Ничего не помогло, дон Гаэтано. Я люблю вашу дочь. И если вы не отдадите ее мне, случится что-то ужасное, что уничтожит нас всех, и Карминелла, и Скорта. Потому что я сумасшедший, дон Гаэтано. Вы понимаете? Я сумасшедший.

  И после этого, получив от ворот поворот от самой девушки, он поджигает лавку и на её фоне танцует тарантеллу...

  
  ...когда умирают от любви, идут танцевать тарантеллу. И это всегда чем-нибудь кончается. Или счастьем, или трагедией.

  Представьте себе тут не девушку в красивом платьице, а ободранного, грязного, заросшего щетиной парня с безумными глазами...

  01:57

  Чем кончилась эта любовь, смог ли кто-то из Скорта покинуть свю спаленную солнцем землю? Все ответы - в книге. И особенно меня покорило обращение автора в послесловии:

  
  Я надеюсь, что читатель, каждый читатель узнает в тех, о ком говорится на этих страницах, немного самого себя. И это справедливо: за много часов он прошел со мной там, где я боролся со страницей один. Эти строчки написаны для него. Мне хотелось бы, чтобы он сказал только одно: как дороги мне минуты, прожитые под солнцем Апулии.

  Merci, monsieur Laurent.

  60

  352