Щелкунчик и мышиный король

Когда еще руки дойдут до «Серапионовых братьев», а перечитать культовую сказку – всегда с удовольствием. В переводе И. Татарниковой блистательное ехидство Эрнста Теодора Амадея Гофмана каждый раз открывает потайные донья искусной литературной шкатулки. Например, только сейчас стало очевидным, что рассказчик упоминает кота Мурра. И таким образом увязывает произведения в одну авторскую вселенную еще до того, как это стало мейнстримом.

Но самое любимое в сказке – это средневековые грубости, которые Гофман изящно протаскивает в гостиную добропорядочного чиновника. Здесь полно забавных ритуалов, а Кукольное царство –и вовсе жесткая пародия на рококо, которому сегодня наследует гламур. Детская наивность и готический страх, деконструкция и морализаторский пафос – атомная смесь, в которой каждый читатель может запрыгнуть на свой уровень восприятия.

«Сказка о твердом орехе» - шедевр в шедевре. Помимо того, что Гофман искусно сплетает вымысел и действительность, едко и коварно запутывая читателя в рассказываемых историях и их проекциях на реальность, это неподражаемый образец сказочной деконструкции. Мощный сарказм черпает вдохновение в бесстыдном средневековье, когда королева сама рубит колбасы, а король впадает в ипохондрию, почувствовав недостаток сала. Королевское самодурство – частый прием в народном сказительстве. Но у Гофмана персонажи обретают полнокровные человеческие черты, которые не заслоняет безудержный и горьковатый смех. Формально соблюдая приличия, писатель замаскировал пикантные аллюзии, в том числе и на политику. Гротеск рисует царство террора, из которого исчезает милосердие, и кровная месть ослепляет, лишает разума. Отчасти здесь есть и свифтовские мотивы в соотношении объемов, сопоставления масштабов причины и последствий конфликта.

Не удивительно, что сказка стала конфетно-кружевным символом Рождества. Ведь здесь есть чудеса, творимые добрым сердцем и вечная мечта всех детей быть принцами и принцессами. Хотя Гофман исподтишка ставит вопрос о том, является ли внешняя красота обозначением красоты внутренней, по умолчанию считается, что благополучный итог – когда есть и то, и другое. Но ведь сложно не заметить иронию в финале, когда вновь перемешиваются потусторонние фантазии и повседневность. Мари, которая внезапно доросла до свадьбы, получает не награду за свое сострадание уродцу, а какое-то карикатурное видение.

Кстати, художник Роберт Ингпен не делает Мари красавицей. Возможно, этой девочке еще предстоит стать принцессой, но непослушные соломенные волосы, болезненно-бледная кожа, маленький носик указывают на вычитанную из текста неврастеничность. В версии Ингпена Мари не единожды болеет после приступа ночного кошмара, а будто постоянно находится на грани жизни и смерти. Отсюда и медиумические способности. Правда, не всегда художник так трепетно читал сказку. Например, доломан на Щелкунчике не фиолетовый, а клишированный красный. Да и на голове не шапка рудокопа, изначальный образ игрушки, а монархическая корона (и вот тут фиолетовый бархат!). Глазки у изуродованной Пирлипат не зеленые, а воспаленно-красные. На руку победившего Щелкунчика Ингпен не стал надевать золотые коронки, хотя сабля патетически окровавлена. И самое интересное в работе художника над сказкой не цветные иллюстрации, а карандашные наброски. На них гораздо больше подробностей и они напоминают раскадровки или эскизы костюмов и грима для театральной постановки. Все они настолько замечательные, выразительные, действенные, что хотелось бы однажды увидеть их воплощенными на сцене. Всегда искусный стилизатор с без труда узнаваемой манерой, Ингпен передал не только романтический дух начала XIX века, но и отдал дань балету. На одной из иллюстраций есть целая галерея мышей в танцевальных позах. И это, кстати, тоже часть сценической культуры – фантастических балетов, торжествовавших в XVIII веке и возродившихся в начале XX столетия.

При первом прочтении во времена универа книга показалась ужасной скучищей. А оказалось, для прочувствования прелести этой сказки мне не хватало таких важных факторов как предновогодняя пора и увлечённый маленький слушатель. Теперь сюжетные завитки, которые при первом знакомстве казались скучными и нелепыми, заиграли для меня новыми фантасмагоричными красками.

Вся компания новогодних праздников обостряет восприимчивость к волшебным историям. В случае же со сказками, где хоть как-то присутствует зима, восприимчивость доходит до высшей стадии. Холод и ёлка вокруг, холод и ёлка в книге, и вот уже две реальности сливаются в одно полусказочное пространство, в котором мы существуем, пока не убрана на антресоль последняя ёлочная игрушка. И как тут не очароваться старинными куклами, игрушечными замками и живописной страной сладостей, когда вечернее чтение чередуется с днями, в которых походы по магазинам игрушек и фейерия расписных пряников и шоколадных фигурок!

Чтение вслух мотивирует расставлять акценты, а желание правильно подобрать интонацию побуждает искать характерные черты персонажей и проникаться обстановкой, в которой разворачивается действие. Реакции слушателя усиливают эффект погружения в историю. Одно дело в одиночестве читать о коварнстве мышиного рода, и совсем другое, при упоминании о некой королеве мыши услышать комментарий, произнесённый взволнованным, значительным шёпотом: "мам, это Мышильда".

вероятно, чтобы книга прошла под знаком пяти звёзд, нужен был ещё один существенный, но невозможный в данных условиях фактор: моё собственное детство. И хоть мы с книгой слишком поздно встретились, встреча наша была тёплой и праздничной.

Он прожил всего сорок шесть лет, большую часть жизни занимался работой, которую терпеть не мог, а когда пытался зарабатывать на жизнь творчеством, начинал отчаянно нуждаться. Он был богато и многообразно одарен: литература, музыка, живопись; весь магический реализм вышел из Гофмана, как русская литература из гоголевской "Шинели". Он был алкоголик. Он написал рождественскую сказку, которую знают все. Его никто не читает, он невыносимо старомоден. Никому не удавалось так объемно и остро передать ультрасовременное ощущение иллюзорности мира. Виртуальная реальность на границе XVIII-XIX веков?

Гофмана невозможно переоценить. Его нужно показывать публике и я обрадовалась, узнав, что "Союзмультфильм" сумел-таки закончить после пятнадцатилетних проволочек полнометражную "Гофманиаду". В анонсе говорилось, что в фильме переплетаются моменты биографии ЭТА с мотивами его произведений, обещался "Песочный человек" и "Крошка Цахес", и еще многое. Мне удалось посмотреть двадцатиминутный фрагмент, почти полностью посвященный "Золотому горшку". Честно? Ощущение никакое. Они, словно бы, аккуратно собрали все самое непривлекательное в Гофмане: его тяжеловесную скучную старомодность; скудость, которая неминуемо сопровождала человека, большую часть жизни обретавшегося на грани нищеты; неудачливость и неуспешность. А потом сформовали из этого кирпич и шарахнули по голове зрителя - не дадим тебе уползти с сеанса.

Чем хаять, взяла бы, да и попробовала сделать лучше. Давно уже делаю на доступом мне уровне, я хлеб насущный тоже не творчеством зарабатываю, это не к тому, что все великие люди поумирали и мне что-то нездоровится, а всего лишь объяснить, что мои скромные возможности далеки от ресурсов "Союзмультфильма". Но все же, неужто неочевидно, что снимать фильм о Гофмане в первой четверти XXI века выразительными средствами, актуальными полстолетия назад - невыносимая глупость. Кукольные мультфильмы и в те замшелые времена смотрелись атавизмом, а теперь вовсе кажутся недобитками эпохи динозавров.

Золотому горшку, истории о том, как студент Ансельм, присев отдохнуть во время прогулки под бузинным кустом, навек полюбил изумрудную змейку-девушку, потребны для воплощения самые современные технологии. Потому что в первую очередь нужно вывернуть стереотип наизнанку, преодолеть барьер архетипического зрительского сопротивления; "змея - зло, обман, коварство" Ошеломить, оторопить, восхитить мгновенностью перевоплощения, Серпентина Гофмана - это Лилит до появления Евы: независимость, дружелюбие, вечное сияние чистого разума и воплощенный соблазн. Создатели фильма рассчитывали показать это, вылепив куклу с аномальными глазищами, типа: глаза - зеркало души, сделаем-ка мы Серпентине побольше, авось зритель че-нить там сам разглядит?

О карикатурности персонажей стоит сказать отдельно. Гофман не был уродом с огромным носом, уважаемые. А из фильма складывается впечатление, что имелся профицит бюджета, которым распорядились, потратив на носы. Оно и к лучшему, может быть. Через год у Гоголя юбилей смерти, меньше будет соблазна для "Союзмультфильма" обратить взоры на его магический реализм, такой привлекательный в смысле носа.

В детстве мне было интересно, что же делают мои игрушки, когда я их не вижу? Я верила, что мои куклы могут оживать, вот только не слишком мне доверяют, чтобы я могла их видеть.
Детство давно прошло, а я до сих пор хочу верить в чудеса. Рождество - самое время чудес. Книга очень волшебная. Завидую белой завистью Мари и Фрицу! Какая у них была замечательная ёлка и столько подарков. Великолепная традиция украшать ёлку всякими сластями. Но настоящий рай для сладкоежек -это всё-таки волшебная страна, в которой побывала Мари вместе с Щелкунчиком. Не знаю как вы, а я бы хотела пообщаться с жителями села Пряничное, если даже они и сердятся из-за зубной боли. А попить из Апельсинового ручья или искупаться в Лимонадной реке ммм. А жить хотела бы в Конфетенбурге. Жаль, что и для Мари - это был сладкий сон.
Во время новогодних праздников всегда объедаюсь конфетами, несмотря на последствия таких сахарных дней.

Еще одна сказка, где ключевыми элементами являются красота и уродство. Но поскольку Гофман уже не хухры-мухры, а представитель романтизма (и течение это прёт из всех щелей сказки - со всеми роскошными описаниями и пафосными речами), то решает он эту тему в другом ключе: внешность, говорит он, не главное, важно то, что у тебя внутри (вспомним прекрасную, но тупую Белоснежку и порадуемся эволюции). Всё начинается с того, что Франц и Мари сидят под дверью комнаты, где украшают ёлку, и обсуждают, какие подарки им принесёт крёстный. В лучших традициях патриархальной культуры Франц мечтает о крепости с самозарядными пушками, а Мари - об искусственном садике с самодвижущимися лебедями. В аудиоверсии, которую я слушала, детей и Щелкунчика, как и полагается, озвучивали пожилые тетеньки, поэтому понять, сколько лет героям, было тяжело. Мне всё казалось, Мари совсем маленькая, а за ней в финале жених припирается. Кстати, несмотря на патр.культ., Мари вносит посильный вклад в уничтожение Мышиного короля (который, кстати, имел полное право ополчиться на Щелкунчика - тот вообще-то его маму убил) - прибивает его тапочком. А еще непонятно, с какого фига Щелкунчик принц игрушечной страны, если по изначальной легенде он просто бойкий мальчик, который при королевском дворе всем щёлкал орехи (какой интересный эвфемизм). Короче, сказка, конечно, новогодняя, но очень уж она утопает в сахаре и сюсюкании. Музыка Чайковского на фоне была лучше всего.

О, если каждый юноша в день Вознесения будет видеть прекрасных голубых змеек, то мир бы унесся в другое измерение...Мир мечтателей, поэтов...Ансельм был верен своему Первообразу Женщины, устояв перед искушениями милой Вероники. Девушка желала просто женского счастья, быть обеспеченной прелестной женой в красивом доме. То ли дело Серпентина, змейка, дочь Саламандра, повелителя огня. Она его настоящая жена, та которая для него источник Красоты. Вероника становится для него красивой только потому,что ему блестит там Серпентина, но он не знает об этом. Этим пользуются земные женщины, обращаясь к магии. Но ведьма это символ забывчивости самого Ансельма о Прекрасной Даме. Мужчине так и хочется увидеть в изгибах прельстительных очаровательных женственных силуэтов Ту Самую. Правда, Она может быть для него разной, в зависимости от высоты его Мечты. Но вернемся к Ансельму. Он вернулся к Серпентине, благодаря любви к ней, и ее помощи, присутствию. Только с ней у него получалось творить чудеса каллиграфии. Так у Новалиса в сказке Клингзорла пишет маленькая Поэзия, устраняя строки Ума. Атлантида(взято у Новалиса тоже) - страна поэзии, куда попадает Ансельм, только там можно совершить алхимический брак со своей Внутренней Женщиной. Самой Красивой, ибо Она - Источник искусства.
Освобождение от оков земли, непременных ограничений и иллюзий. Если хотите оказаться в Атлантиде Прелесть мечты должна стать прекраснее майи материи. Только тогда можно стать Поэтом.

Л.

В детстве, когда родители и близкие родственники еще не вполне были уверены в том , что во время второго мейотического деления мне передалась их любовь к искусству, в театры я ходила чуть ли ни каждую неделю. Балеты, театры кукол, новогодние представления... Снежная Королева, Ромео, Джульетта и иже с ними, пожалуй, проводили со мной больше времени, чем пакимоны и телепузики.
И, конечно же, Щелкунчик. Даже представить трудно, сколько его постановок мне посчастливилось посмотреть. Я потом все вдруг куда-то подевалось. Театры, куклы, телепузики. И вот уже семнадцатилетняя я наряжает новогоднюю елку с мыслью о том, что 2 января в 9 утра как штык надо быть у репетитора. Ну, не суть.
После балета еще был мультфильм. Я отчетливо помню розовый "домик" для касеты, который так украшал мою полку с мультиками. С этой штукой связано очень много.Я помню, как мы купили ее в супермаркете,а потом я плохо себя вела, и касета исчезла. Я так и не посмотрела ее в тот вечер, и на следующий. После, кажется, родители о ней забыли, и через какое-то время она случайно обнаружилась на полке антресоля.
Я даже помню, как посмотрела его в первый раз и В ПЕРВЫЙ РАЗ погрузилась в мир живых кукол и пряничных домиков. Конечно, о том, что куклы оживают ночью, я знала и до "Щелкунчика", но до чего ж приятно было найти официальное подтверждение в квалифицированном источнике. А как приятно было прочитать об этом спустя больше десяти лет, просто словами не описать.
И до чего же сладостно погружаться в книгу вновь и понимать, ВОТ, с чего все начался этот удивительный мир, полный веселья, любви, волшебства и , конечно...

РОЖДЕСТВА...

А еще я хочу поблагодарить эту книгу за то, что она стала для меня неиссякаемым источником новогоднего настроения! Поэтому если освежители воздуха с запахом хвои вас уже не вдохновляют, хватайте "Щелкунчика", читайте "Щелкунчика" себе и детям и погружайтесь в атмосферу волшебного праздника!
Всех с наступающим! Желаю вам здоровья, бобра, добра и всего самого книжного в Новом году!

а я пошла пересматривать...

Никогда раньше не читала эту сказку, и, если честно, не особо знала, о чем она, несмотря на ее популярность. Но вот решила послушать ее. И теперь недоумеваю, отчего она так многим нравится. Возможно, мне уже не по возрасту, но и не могу сказать, что дала бы ее читать детям. Несмотря на прекрасную страну грез, куда попадает главная героиня, сказка довольно мрачная. Взять хотя бы битвы, которые проходят у Щелкунчика с Мышиным королем. Они кровавы и излишне реалистичны.
Однако все-таки мораль некая есть. По крайней мере, мне так показалось. Героиня вознаграждена за свои бескорыстные чувства и получает награду в лице прекрасного "принца". Хотя, по моему мнению, выйти замуж в 8 лет - сомнительное удовольствие:))
Не могу сказать, что получила какой-то опыт от чтения, зато теперь знаю сюжет:))

Естественно, я слышала об этой сказке Гофмана. Смотрела советский мультфильм, но почему-то помнила его какими-то урывками. Поэтому, встретив книгу в нашей игровой подборке, решила прочитать. К тому же давно на полке дожидался бумажный вариант книги с шикарными иллюстрациями. Но не сложилось именно читать, я снова слушала аудиокнигу. В исполнении Станислава Федосова. Мне понравилась и сказка, и начитка. Звезды сошлись, как говорится.
Обращает на себя внимание интересный прием сказки в сказке, пересечение действующих лиц с персонажами рассказываемой истории. Конечно, ключевым моментом выступает извечное противопоставление добра и зла. С самого начала рождественская атмосфера наполнена каким-то тревожным предчувствием, что-то должно произойти. Вот сейчас пробьют часы и начнется сказочная феерия, прерванная ворвавшимся злом. И естественно, тут должен быть как-то замешан советник Дроссельмейер. Сначала он показался мне отрицательным персонажем, я все ждала от него какого-то серьезного подвоха. И то, что я в какой-то мере все-таки ошиблась, совсем не огорчило, а, напротив, порадовало.
Сказка понравилась, я все-таки не теряю надежды перечитать ее, держа в руках книгу, сидя рядом с дочкой в уютном кресле, и обязательно в новогодние праздники.