Валькирия. Тот, кого я всегда жду...

И лишь ночью, когда небу кажется, что люди уснули и не подсмотрят, – ушедшее хочет вернуться. Глядят, глядят небесные очи, и тянется к ним душа человека, вот-вот что-то поймёт…

Некоторое время мы шли по берегу следом за удалявшимся кораблём. И тут, когда он уже скрывался за островами, я очень ясно увидела саму себя в броне, в добром шеломе и со щитом, на который могло быть нанесено это соколиное знамя. Меж побратимов, что не предадут своего на поругание и расправу…

Гадюка была красивая: толстая, тугая, до кончика хвоста оплетенная замысловатым узором. И очень проворная к исходу солнечного дня. Прошуршав, она стекла с валуна в густую траву, растворилась в кудрявой зелени папоротника.
- Прости, змеюшка, - сказала я виновато, - не сердись на топотунью невежливую. Вернулась бы. Не мал камешек, не подеремся.
Она жила здесь всегда, сколько я себя помнила. И всегда я говорила ей одни и те же слова. Но ни разу еще змея не вернулась.

" Хороша баснь, покуда баешь её впотьмах малым сестрёнкам. А наяву поди так поживи!"

Послушать бы, что станут врать дома, особенно та, с расквашенным носом… Ладно, как-нибудь вывернутся. Небось не впервой.

Нет, я действительно не боялась всех четырёх. Не подоспей Славомир, управилась бы одна. Но… подоспел ведь и шёл по правую руку, и я теперь знала, какими глазами глядели на мир другие девчонки, когда свирепые парни вели их до дому после честных бесед. Из-за такой спины можно язык показать хоть целой деревне. Я этого делать, конечно, не собиралась, но всё-таки…

— Ты меня не учи. Я тебя под стрелами не видал.

Я кривым сучком была — или всё дерево криво росло?..

Когда-то, очень давно, верили деды: живая кожа земли, нельзя её ранить. Тогда не сеяли хлеб и сено не скашивали, не уряжали репища на пожогах. Мы, внуки, знали иное – без муки, без обиды телесной и не зачнёшь, и не родишь; любить, ласкать землю, плодотворить, вот она, сила.

Воины дарят себя Перуну, хозяину молний, на них пребывает грозная благодать. Бой для них — не простая сшибка из-за добычи, это — служение.

За воинами стоят суровые Боги. Как скалы, растущие к небу из спокойной черной воды.  Посмотришь, и дух зайдется от страха, а не отвести глаз!