Валькирия. Тот, кого я всегда жду...

Я любила небо и звёзды. Ясные зёрна, брошенные в бездонный колодезь. Глаза, что пращуров наших видали и правнуков, дай время, увидят. Мне под звёздами думалось о таком, что пребудет. Не о счастье охотничьем, не о мозоли на пятке и не о загубленном утром древке стрелы - выпрямляла в горячих камнях да пережгла... Не могу лучше сказать.
(...)
Смертный человек живёт в двух мирах одновременно. Один - это мир плоти. Другой - мир души, где еда - не одно насыщение, но и причастие, соединение с другими людьми, клятва верности доброй земле. А состёгнутый пояс не столько притягивает к телу одежду, сколько хранит в человеке живую добрую силу, оберегает от нечисти. Раньше мир был един. Тогда Боги жили среди людей, а люди не умирали. Потом влюбчивый Змей поволок приглянувшуюся Перунову жёнку, родилась вражда, затворились каждый от каждого, море от суши, земля от небес, мёртвые от живых... Даже видеть разучились друг дружку. В мире мёртвых слепы живые, слеп и вышедший из-за черты, только кривому оборотню хорошо в обоих мирах, затем что у него на каждый мир по руке, по ноге и по глазу...
И лишь ночью, когда небу кажется, что люди уснули и не подсмотрят, - ушедшее хочет вернуться. Глядят, глядят небесные очи, и тянется к ним душа человека, вот-вот что-то поймёт...