Чайка. Три сестры. Вишневый сад

Пьеса "Иванов" написана за десять дней в 1887 году 28-летним Антоном Чеховым. По прочтении пьесы остается удивиться таланту и зрелости молодого автора. Чехов, по сути, своей пьесой заложил на исходе ХIХ века основы нового российского театра, который существует и поныне.

Старый классический театр в России был театром амплуа: на сцене играли герои и героини, jeunes premiers, короли и тираны, субретки и инженю, резонёры, петиметры etc. Пьеса "Иванов", как и другие драматические произведения Чехова, заложили фундамент нового российского театра.

Главный герой пьесы -- помещик Николай Алексеевич Иванов, не подпадает ни под одно из вышеперечисленных амплуа. Он ни герой драмы, ни герой-любовник, но одновременно и не то, и то, и другое, и третье. Он драматический герой нового, чеховского типа: амбивалентный русский (кстати, хорошее название для хипстерского коктейля с алкоголем и смузи). В последующих пьесах Чехова -- "Дядя Ваня", "Три сестры", "Чайка", "Вишневый сад" -- также действуют герои нечеткой и двойственной природы, мечущиеся в тисках обстоятельств, в своей собственной жизни, не знающие и не умеющие, а, возможно, и не хотящие дать себе в ней ход.

Иванов женат на Анне Петровне, урожденной Сарре Абрамсон. Сарра бросила семью, отреклась от своей религии (за что родители ее прокляли) и пошла за Ивановым. Для творчества Чехова любопытен переход от образа еврейки-хищника (Сусанна Моисеевна, героиня чеховского рассказа "Тина" -- хищница, готовая на все, лишь бы не отдавать денежный долг) к роли еврейки-жертвы (Анна-Сарра Петровна в "Иванове" неизлечимо больна чахоткой и в третьем действии умирает). Характер Анны обрисован очень тонко. От юношеского антисемитизма Чехов перешел к куда более зрелой юдофилии.

Пьеса "Иванов" -- настоящая энциклопедия хозяйственной жизни русской провинции тех лет. Купеческая дочь Бабакина рассуждает о привлекательности облигаций государственного пятипроцентного выигрышного займа: "Выигрышные билеты, душечка Зинаида Савишна, опять пошли шибко в гору. Видано ли дело: первый заем стоит уж двести семьдесят, а второй без малого двести пятьдесят... Никогда этого не было..." Многие ли теперь в средней полосе России знают, что такое ОФЗ и какова их реальная доходность? Скорее, финансовая жизнь среднего жителя средней полосы РФ распределена между фирмами микрокредитования и ломбардами, а у мужчин есть еще ставки на спорт.

Управляющий имением Боркин рассуждает о перегораживании реки и устройстве мельницы, если купить участок на противоположном берегу, то есть имеет представление о сервитутах. Наконец, отец Саши Лебедевой, говорит: "Тебе в приданое назначается пятнадцать тысяч рублей серебром... Вот... Смотри, чтоб потом разговоров не было! Постой, молчи! Это только цветки, а будут еще ягодки. Приданого тебе назначено пятнадцать тысяч, но, принимая во внимание, что Николай Алексеевич должен твоей матери девять тысяч, из твоего приданого делается вычитание..." Как видим, финансовая грамотность была на высоте. Пошло? Возможно и так, но без денег не жизнь.

Врач по профессии, Чехов сделал гениальный финал для своей пьесы: в состоянии душевного волнения Иванов внезапно умирает (в позднейшей версии застреливается). Читайте раннюю редакцию "Иванова", она значительно лучше.

Вместо послесловия

"Действие происходит в одном из уездов средней полосы России", -- пишет Чехов. С тех пор, как телевизор сошел с ума, трудно сказать, что там происходит сегодня. Но в интернете есть такая статистика: в России заброшено около 100 млн. гектаров земли (более точно -- 97,2 млн. в 2016 году), или 44% сельхозугодий.

С этой пьесой у меня много всего связано: разных воспоминаний, интересных фактов, предположений...

Для меня было открытием, что во времена Чехова ударения "вишневый" и "вишнёвый" в словаре Даля считались одинаково правильными. Однако Чехов настаивал, что название его пьесы следует читать именно как "Вишнёвый сад". А сейчас, как известно, вариант ударения на первый слог в этом слове считается устаревшим...

Содержание пьесы, конечно, не менее интересно, чем такие языковые метаморфозы (на то он и живой язык, чтобы меняться). Вот например: из всех героев "Вишнёвого сада" мне больше всего запомнился Лопахин. И почему это, думала я, его радость от покупки вишнёвого сада так быстро угасла? Когда читала пьесу только в первый раз, возвращалась перечитать этот момент: может, я что-то не так понимаю, у него отобрали этот сад, что ли? И ещё меня волновал второй вопрос: хоть этот момент и кульминационный, ведь Чехов всё же написал пьесу не о простом мужике, который "купил имение, где отец и дед были рабами, где их не пускали даже на кухню"?

А потом я столкнулась с такой точкой зрения: да Лопахин просто любил Раневскую! В самом деле. Было ему, как он говорит, лет пятнадцать, когда отец ударил его в лицо кулаком, пошла кровь из носу, и Любовь Андреевна, тоже тогда ещё молодая (и красивая) помогла мальчику умыться, успокоила его... Неудивительно, что после этого он проникся к ней каким-то чувством. Благодарностью или чем-то большим? И её имение ему хотелось защитить, вот только никаких разумных предложений Раневская не слушала...

Ещё одним запоминающимся моментом в этой пьесе, а, точнее, даже вне её, стало дерево. Вишнёвое маленькое деревце, искусственное, правда, но очень красивое, которое как-то принесли на литературу, в честь этой пьесы, так сказать. Эх, а вот яблоки, появление которых было приурочено к изучению "Антоновских яблок" Бунина, были настоящими, настолько, что их съели. Впрочем, Бунина я всё равно не люблю, тем более что яблок мне не досталось!

И не могу не вспомнить о двух постановках "Вишнёвого сада": на одну я ходила, о другой слышала. Та, на которую я попала, была... В общем, она побудила меня в который раз перечитать пьесу. Увидела я, как Лопахин таскает Петю Трофимова в объятьях по сцене, услышала вот этот диалог:

И долго сидела в задумчивости, вспоминая, было это в самой пьесе или нет. Оказывается, и вправду было. Тогда я по-настоящему осознала мудрую истину: пьесы созданы не просто для того, чтобы их читали, а в первую очередь для просмотра на сцене! И ещё одну вещь: при желании можно где угодно увидеть что угодно... А если это вдобавок кому-то угодно, так и тем более.

Что же касается второй постановки, то дело с ней обстояло предельно просто: заплакананные люди выходили из театра, прохожие с удивлением спрашивали их:

- Да что же вы смотрели такое грустное?

• Ком... комедию! - утирая платком слёзы, всхлипывали зрители.

  Хоть Чехов и не считал свою пьесу драмой или трагедией, но последняя сцена с забытым, одиноким Фирсом - это... это действительно никак не комедия. Но пьеса на все времена!

Из всех пьес Чехова "Три сестры" по-моему наименее "затёртая".
"Вишнёвый сад" проходили в школе и этим всё сказано
"Иванов" безумное количество раз экранизировался, ставился, в студенчестве я как-то в течении месяца посмотрел две постановки : во МХАТе с Иннокентием Смоктуновским и в Ленкоме с Евгением Леоновым. Как не странно ни та ни другая шедевром не показались
"Чайка". После блестящего фильма "Успех" (по-моему лучшая роль Филатова) какие-то тайны в пьесе обнаружить трудно. К тому же опять же в студенчестве смотрел спектакль в театре Маяковского с юной Евгенией Симоновой (Нина Заречная), там же ещё была и Доронина (Аркадина) - вспомнил по программке.
Ну а с "Тремя сестрами" никаких таких ассоциаций не связано, остались смутные воспоминания о призыве-молитве "В Москву!" и достаточно гротесковый образ Натальи Ивановны, которая из "серой мышки" к концу спектакля превратилась в законодательницу мод. Решил перечитать, попытаясь воспринимать, как написанное в наши дни. Напрягаться особо не пришлось.
Областной центр где-то на севере России. В большом доме три дочери и сын год назад умершего командира дивизии встречаются с друзьями и ведут разговоры о счастье и смысле жизни. С каждым действием (годом) тональность разговоров становится всё печальней, смысл жизни - менее ясным. Если в начале Ирина:

А во втором действии Вершинин:

То в конце Ольга:

Как это всё похоже
"следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме",
"наше поколение в эмиграции работает дворниками и водителями такси, но наши дети..."

Вообще цитировать Чехова - дело неблагодарное, проще прочитать всю пьесу. "Три сестры" - последняя пьеса Чехова и она безжалостна в своей безысходности. Недаром интеллигенция с восторгом поначалу воспринимала все революции. Как-то невесело ощущать себя компостом для произрастания последующих поколений, а будущее представлять как вырубленную еловую аллею и отчий дом пронизанный метастазами пошлости.

Антон Павлович все-таки гениальный писатель. И что интересно - очень разнообразный, непохожий на самого себя и каждый раз новый. "Дядя Ваня" - лишнее этому подтверждение.
Замечательная, простая, но при этом глубокомысленная и жизненная пьеса. В одном маленьком произведении масса философских изречений, филигранного юмора и драматизма. Каждое действующее лицо - своя история жизни, свои горести и печали, свои радости и влюбленности. И все это на таком маленьком бумажном эпизоде. Потрясающе!

P.S. Кто знает хорошую постановку - порекомендуйте, пожалуйста. Глаза разбегаются.

«Вишневый сад» – не просто пьеса, это образ, символ. Символ утраченного прекрасного старого мира. Только вот таким уж прекрасным был этот мир, если так подумать? Ведь для дворянина – Российская Империя – его детство, роскошная жизнь – мечта, а не жизнь. А для крестьянина? Его родичи и не люди вовсе были, а сплошной товар. Где тут ностальгировать по былому?

Впрочем, вернемся к пьесе. Сюжет строится вокруг помещицы Раневской, вернувшейся в Россию из Парижа вместе с дочкой, Аней. Все, что у них осталось – имение с тем самым вишневым садом, которое скоро будет продано, чтобы раздать долги. Да только не мыслит героиня своей жизни без вишневого сада, где живет так много важных сердцу воспоминаний.

Пьеса Чехова хороша тем, что она как кусочек той эпохи, той старой России, которой уже нет. Это как машина времени на бумаге: воочию видишь старый дом, чувствуешь запах раннего, еще холодного, но весеннего утра. Шум деревьев, там старый слуга Фирс что-то бормочет, там девки хлопочут, что господам подать, а вот уже и сидим за столом и смотрим на хозяйку дома, Раневскую, которую вроде как пожалеть надо, а, честно говоря, не хочется.

Можно рассуждать о персонажах, о жизни, о том, как бывшие крепостные берут вверх над разнеженными дворянами, да только у меня к этому охоты нет. Чеховский «Вишневый сад», как я уже говорила, не просто пьеса, а образ, картина. И ты не столько вникаешь в чтение, в развитие событий, в образы, а видишь картину заброшенного старого сада, который так прекрасен, но, увы, давно отжил свое.

Любое воплощение этой пьесы обязано сопровождаться фразой «ни одна чайка не пострадала». Серьезно, выходка незадачливого героя просто из ряда вон.

В одном имении собралась честная компания, и закипели страсти. Большей частью было грустно: заносчивая, эгоистичная мать, психически нестабильный сын, нуждающийся во внимании и безнадежно влюбленный, жаждущая славы наивная девочка, писатель, который немного не здесь. Отношения не особо запутанные, все максимально просто и прозрачно. Если что и заставляет улыбнуться, то только остренькая фраза время от времени. Поток житейских размышлений заставил задуматься, а не подстрелил ли Треплев случаем Джонатана Ливингстона, и не распространилась ли в имении философская бацилла.

Идея с чайкой хороша, но упоминается птаха безбожно много, создалось такое впечатление, будто кто-то посылает персонажам лучи внушения. Говорит человек, говорит, и бац – его вынуждают говорить о чайке, и он зависает. Выходит немного неловко.

В целом излишне драматично и предсказуемо, но посмотреть на сцене, пожалуй, не откажусь.

Чехов мастер своего слова. Заставляет читателя погрузиться в эту атмосферу ома с вишневым садом. Очень затягивающая пьеса.
Семья, где каждому трудно расстаться с домом. У каждого члена семьи связаны с ним особенные воспоминания. Почему они расстаются с домом? Потому что, накопились долги и нужно их как-то выплачивать. Итог, дом купен - семья переезжает.
Честно говоря я надеялась на что-то другое. На историю любви, балы и прочее. Ну такое девчачье, интригующее. А здесь даже Лопахин побоялся (или не захотел) предложение сделать Варе. Вот о нем у меня сложилось двойное мнение, что он специально встречался с Варей, чтоб дом забрать себе. А Аня не может быть с "вечным студентом" потому что он никак не закончит гимназию. Запретная любовь. А мать Любовь Андреевна надо ж так поступить, у тебя семью выгнали, а ты к бывшему заболевшему мужу, вот ее я не понимаю. Как можно бросить своих дочерей на произвол судьбы просто.

Есть пьесы, которые открываются медленно — не с первого акта, не с первой реплики. "Дядя Ваня" именно такая. Сначала я будто наблюдаю за чужими судьбами издалека, не вмешиваясь. Постепенно Чехов незаметно втягивает меня в этот дом, где тихо гудит боль и надежда. Неспешное повествование, будто осенний ветер, сначала касается легко, а потом пронизывает до костей.

В этом доме каждый страдает по-своему, но почти никто не замечает заботу и любовь рядом. Привычка, усталость, эгоизм — они словно пыль на мебели, которую перестаёшь видеть, но она всё равно есть. Особенно тронула судьба Сони. Её внешность — словно преграда для счастья, и от этого становится обидно за неё. Но её душа — светлая, бесконечно терпеливая, добрейшая. Соня не ждёт признания, не помнит обид, просто любит — и этим вызывает у меня восхищение.

Её боль не возникает из ниоткуда. Она — отражение того, как доктор Астров, человек с мечтой и идеалами, не способен разглядеть её свет. Астров — обаятельный, умный, глубоко разочарованный жизнью. Он спасает леса, думает о будущем, но не видит того, кто рядом. Его взгляд всегда скользит мимо Сони, устремляется к Елене Андреевне — женщине красивой, но несчастной. Её красота не приносит ей радости. Она окружена вниманием, но внутренне одинока. Молчаливое страдание Елены — будто тень на ярком солнце, противопоставленное тихой силе Сони. В этом любовном треугольнике нет страсти — здесь невозможность, потеря, немота чувств.

Дядя Ваня — ещё одна фигура боли. Он прожил жизнь в тени профессора Серебрякова, которому жертвовал свои годы и мечты. Профессор оказался эгоистом, равнодушным к чужим жертвам. Ваня не герой, не мученик — он просто человек, который однажды понял, что его жизнь прошла мимо. Этот момент осознания страшнее любого крика.

В финале пьесы Соня и Ваня остаются не рядом, но вместе, каждый со своей тишиной и раненым сердцем. Они не требуют ничего взамен, не жалуются, не рвутся к счастью любой ценой. Их боль — не громкая, но настоящая. Финал — не облегчение, а тихий, долгий выдох. Здесь нет большой надежды, есть только вера, что когда-нибудь наступит покой. Слова Сони о терпении — не утешение, а тихая, упрямая вера, которая вдруг согревает изнутри.

Три сестры - по моему мнению вершина творчества Чехова. Поговаривают, что многое для этой пьесы Чехов взял из своей собственной жизни, и этому легко поверить! Чехов так глубоко проникает в голову психологией своих персонажей, что ты не можешь свободно глотнуть воздуха!
Кажется, что каждый персонаж - и Ольга и Маша и Ирина - нечто большее, чем они произносят вслух. Они живут там, внутри пьесы.
Опять у Чехова драма перестройки устоев общества - необходимость работы для женщин, необходимость выйти замуж, нелюбимый муж...
И как всегда - символ - пожар. Пожар как-то меняет героев, переламывает их, перекраивает пьесу на новый лад.
И дальше - драма, драма, драма.