Сфера

— Видео стер? — спросила она.
— Нет. Я не могу, сама знаешь. (...) Никто этот ролик не смотрел. Он же просто в архиве. Только в «Сфере» каждый день появляется десять тысяч таких же. А в мире — миллиард, и он лишь один из них.
— А я не хочу, чтоб он был одним из миллиарда.
— Мэй, говоря строго, он уже не принадлежит ни тебе, ни мне. Сама понимаешь. Я бы при всем желании не смог его стереть. Это как новости. Даже если произошли с тобой, тебе они не принадлежат. Ты не владеешь историей. Он теперь часть коллективной летописи.

Слушай, двадцать лет назад часы с калькулятором — это было не очень круто, да? И если человек сидит целыми днями дома и возится с калькулятором, сразу понятно, что социальные навыки у него не того. А суждения «нравится» и «не нравится», «грустная улыбка» и «веселая улыбка» были в ходу только у школьников. Кто-нибудь писал записку: «Любишь единорогов и наклейки?» — а ты им: «Ага, обожаю единорогов и наклейки! Веселый смайлик!» В таком духе. А теперь так делают не только школьники, теперь так делают все, и мне порой кажется, что я попал в перевернутый мир, Зазеркалье какое-то, где царит самое наидебильнейшее говно. Мир сам себя оболванил.

– Надеюсь, – сказал Фрэнсис, вперив взгляд в носки ботинок, прячась за завесой лож- ной скромности; Мэй эту манеру наблюдала не раз. – И, как вам известно, – прибавил он, повернувшись к Мэй и обращаясь к ее зрителям, – в последнее время в «Сфере» много говорят о Полноте, и хотя даже мы, сфероиды, пока не понимаем, что это означает, у меня есть подозрение, что примерно такова Полнота и есть. Взаимосвязанность услуг и программ, которые друг от друга отделяет какой-то дюйм. Мы следим за безопасностью детей, мы следим за их успеваемостью. Мы просто переплетаем эти две нити – и наконец познаем ребенка целиком. Это и есть простота – а также, если позволите, полнота.

– А тем временем, – вступила Джеки, – наша команда работает над координацией всех учебных показателей – чтобы вся домашняя работа, чтение, посещаемость и оценки хранились в одной унифицированной базе данных. Осталось чуть-чуть. Не за горами тот день, когда мы получим всеобъемлющие данные обо всем, что успел выучить абитуриент к поступлению в колледж. Все прочитанные им слова, все слова, проверенные им по словарю, все подчеркнутые фразы, все написанные уравнения, все ответы и исправления. Можно больше не строить догадки о том, что знает студент и каковы его успехи. Лента комментариев у Мэй на запястье проматывалась с бешеной скоростью. «Где они были 20 лет назад? – написал один зритель. – Мои ребятки поступили бы в Иель».

– Мэй, теперь ты с нами, и я хочу донести до тебя некоторые ключевые ценности нашей компании. Суть такова: мы убеждены, что наша работа очень важна, но не менее важно, чтобы ты здесь ощущала себя человеком. Мы строим пространство для работы, это само собой, но еще это пространство для людей. И ради этого формируется сообщество. Вообще говоря, сообщество здесь необходимо. Как ты, вероятно, знаешь, таков один из наших слоганов: «Главное – сообщество». И ты видела таблички «Здесь работают люди» – это я велел развесить. Это моя тема. Мы не роботы. Тут не потогонная фабрика. Мы – лучшие умы поколения. Поколений. Создать пространство, где нашу человечность уважают, наши мнения ценят, к нашим голосам прислушиваются, – все это не менее важно, чем любые доходы и курс акций, любые наши проекты. Пошло, да?