Gone with the Wind. Volume 2

Где-то на крутой извилистой дороге, по которой она брела последние четыре года, эта девчонка с её надушенными платьями и бальными туфельками незаметно потерялась, оставив вместо себя молодую женщину с жестким взглядом чуть раскосых зеленых глаз, пересчитывающую каждый пенни, не гнушающуюся любой черной работой, женщину, потерявшую все, кроме неистребимой красной земли, на которой она стояла среди обломков.

— Ох, Ретт, ты... ты такой милый.
— Спасибо за крошки с Вашего стола, госпожа Богачка!

Ты, душечка, смыслишь в этих делах не больше, чем табуретка.

Временами Ретт вел себя просто чудовищно. В сущности, почти всегда.

Она вспомнила, что издеваясь над собой, — а заодно и над другими, он часто говорил правду и о себе.

Ни одна жена на всём свете не сумела ещё переделать мужа и советую тебе зарубить это себе на носу.

За эти две недели в Новом Орлеане она узнала о нём все — кроме того, каков он был на самом деле.

Есть какое-то свинское удовлетворение в том, чтобы быть с женщиной — пусть даже она безграмотная шлюха, — которая безгранично любит тебя и уважает, потому что ты в её глазах — безупречный джентельмен.

Если мужчина был когда-нибудь её поклонником, у неё навсегда сохранялось убеждение, что он в какой-то мере принадлежит ей, и все его славные деяния возвышали её в собственных глазах.

Она была моей единственной сбывшейся мечтой, — с трудом произнес он, — она жила и дышала и не развеивалась от соприкосновения с реальностью.