Осень женщины

Остаток их жизненного пути представлялся им как длинная прямая дорога, без приключений, но зато пустынная, без оазиса, без пейзажа.
И оба признавались себе, что по этой дороге им придется идти долго-долго, до самой смерти!

После окончательного отречения от личного счастья, они желали, чтоб их жертва, по крайней мере, составила счастье других.

- Почему мы так страдаем, когда любим без взаимности или любим дольше, чем нас любят?

- Но разве каждое живое существо не живет жертвами других существ?

Эта женщина, вся в слезах, только что вырвавшаяся от него, - это его молодость: она уносила с собой в складках своего платья кровавые лохмотья его человечности.

- Не забывайте дорогу к этому дому [храму Божьему].

АББАТ: Ваша совесть принадлежит вам, дитя мое... Живите в мире с нею. Господь Бог простит вас, потому что Он вас испытывает…

ЖЮЛИ: Только… когда я проверяю мою совесть, то мне кажется, что нет никакого греха в этом воспоминании о Морисе. Это что-то очень сильное, но раненое, как бы это сказать?… Что-то грустное, вот как когда любят умерших. Нет, я не могу грешить, любя его таким образом.

...он [аббат] уже привык распознавать душу на женских лицах и видел теперь, что перед ним стоит униженная и покинутая женщина.

...ему [аббату] слишком хорошо было знакомо это охлаждение к религиозной жизни до того дня, когда любовный разгром снова приведет этих разбитых, измученных, любящих светских женщин к стопам Утешителя.