Эрнест Хемингуэй
4,4
(15)
Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Если вы еще не знакомы с творчеством Хемингуэя, то не советую начинать с этой книги. Во-первых, потому что это самое последнее произведение автора, причем незаконченное, и даже не отредактированное им самим. Восстановлено по рукописям, которые были написаны в 1946-1961, в течение последних 15 лет жизни. И, во-вторых, положа руку на сердце, надо признаться, это не самое лучшее его произведение. Кто знает, в каком виде Хемингуэй мог бы нам его предствавить? Особенно, учитывая, что он сам же писал, что подходит к редактированию очень серьезно.
Итак, о самом романе. Удивительно, как в нем переплетаются некоторые образы, уже знакомые по другим историям. Например, "Зайченок" из "По ком звонит колокол" превратился в "Дьяволенка" в "Райском саду". Честно сказать, такие прозвища лично мне совершенно не нравятся, выводят из себя и даже отталкивают. Но надо заметить, что образ девушек из этих двух романов очень сильно напоминает друг друга.
Второй момент - в книге много эротизма. Она прямо пронизана вином-абсентом-и-др-видами-алкоголя, что достаточно характерно для Хемингуэя, но в то же время, добавлено много намеков на поспали-занялись-любовью-полежали-вместе.
Основной сюжетной линией оказывается своеобразный любовный треугольник. Молодая жена всеми силами пытается ввести в семью случайно встреченную девушку, внушая своему новоиспеченому мужу, что им обязательно нужно жить всем вместе, втроем, что девушка их полюбила и готова принять их странности.
Надо отметить, что данная семья молодоженов действительно выглядит немного экстравагантно. Он - писатель, она - неизвестно кто и чем занимается. Основной навязчивой мыслью молодой жены является короткая стрижка, к которой снова и снова нас возвращает автор. Кроме того, еще она была одержима такими идеями - загар, одинаковая одежда с мужем, мужской стиль, легкая обувь, опять стрижка, но теперь еще и с покраской в платиновый-блонди, чтобы был контраст с загорелой кожей. И опять поели-поспали-кто-как-одет-поцелуй-эту-невинную-девушку. Такое ощущение, что женщина не знает, чем себя развлечь, проводя много месяцев на Лазурном побережье Франции.
Тут самое время подумать о новом прозвище для юной гостьи. Так появляется "Наследница".)))
Не трудно догадаться, что жена вскоре предложила расстаться, уступив свое место юной леди. Мужчину особо никто не спрашивал. Его образ вообще не очень раскрыт.
Ну и конечно же - открытый финал. Читая предисловие, и так было понятно, что окончания у книги как такового нет.
Остается догадываться, что автор хотел выдать? И хотел ли он вообще публиковать это произведение? Может, это были своего рода зарисовки, биографические или мечтательные.
Но, как правильно замечено в аннотации, что после смерти знаменитых писателей, каждая новая найденная рукопись - на вес золота. Вот и эти записки были найдены, обработаны и впервые опубликованы в 1986, спустя 25 лет (!) после смерти автора.

Когда много и подряд читаешь Хемингуэя, то привыкаешь к его авторскому полудокументальному стилю. В котором сочетаются обыденные на грани скучности диалоги и разговоры героев «ни о чём» с описаниями ниочёмных событий и поступков персонажей. И с довольно красочными при этом картинами природы и просто внешнего мира. Вот такое бытописательство, казалось бы, никаких вторых смысловых планов в себе и содержать не может — откуда им там взяться? Ан нет, вот как раз всё мастерство и искусство Хемингуэя в этом и заключаются, что посредством самых простых (так кажется читателю) литературных приёмов он умеет вызывать в нём, в читателе, ответный отклик, порой если не исключительной или чрезвычайной силы и мощи, то, как минимум, весьма заметный и оставляющий след в послевкусии.
Вот как раз примерно в такой манере и написан этот один из последних романов Хемингуэя, роман, автором вроде как не законченный, однако благодаря оставленным писателем нескольким его вариантам, доведённый до логического финала и изданный уже после смерти Хемингуэя.
И потому при чтении этой книги мы встретимся с несколькими смысловыми и содержательными темами. На поверхности будет описание семейной жизни молодой недавно поженившейся пары — писателя и его супруги. И тут нас ждут приключения самого разного рода, от простого описания медового месяца с его праздничными днями и страстными ночами, поцелуями и милованиями — это всё в начале их брака. И до развития затем их отношений вплоть до полной перемены полярности и появления третьей составляющей их брака — по воле и прихоти молодой супруги в их семейный дуэт встраивается молодая красивая женщина, сначала на правах приятельницы обеих, а затем пары как для Кэтрин (так зовут молодую супругу), так и для Дэвида (так зовут нашего писателя). И вот эта сюжетно-событийная линия представляет свой особый интерес, даже притом, что читатель особого интереса к теме сексуальных вариаций не испытывает и потому варианты шведской семьи, лесбийских отношений и супружеских измен у него вовсе не находятся в особом почёте — есть такое дело, ну и ладно. Однако Хемингуэй сумел провести своих героев, а вместе с ними и читателя по довольно тонкой грани, когда психология внутренней жизни Кэтрин, Дэвида и Мариты (так зовут девушку) заслоняет их сексуальные игры. Да Хемингуэй вовсе и не стремится завлечь читателя описаниями постельных сцен и прочей физиологической возни — всё это страждущий таких сцен читатель должен будет довоображать сам, ибо роман в этом смысле почти что целомудрен.
А второй содержательно-смысловой линией в книге будет встроенный в него рассказ. Рассказ, который Дэвид сочиняет тут же, день за днём, практически на глазах читателя. На самом деле он пишет последовательно несколько рассказов, отрываясь при этом от написания начатого им романа (это важное обстоятельство для развития сюжета этой книги и для объяснения некоторых поступков Кэтрин), однако последний рассказ нам в этой книге передают практически в полном объёме.
И, наконец, третьей составляющей будут размышления Дэвида о писательстве вообще и о себе как о писателе.
Все эти три темы искусно переплетены между собой, причём так плотно и тесно, что составляют единую ткань нашего романа, и ни одну из этих линий вынуть невозможно — роман немедля перестанет существовать как единое целое событий, смыслов и эмоций.
В общем, получилась весьма интересная оригинальная и — это важно! — законченная книга.

Типичный и невыносимо прекрасный Хэмингуэй. Телеграфный стиль с рублеными фразами, размышления о жизни и писательстве, о гендере и архетипах, африканская охота, запутанные отношения и литры алкоголя, примиряющего с реальностью.
Двое, он и она, проводят медовый месяц на юге Франции и в Испании. Они молоды, беззаботны, влюблены. Дэвид набирает признание как писатель, Кэтрин хороша собой и очень богата. Эгоистичный избалованный ребёнок, у которой есть все возможности тут же воплощать в жизнь любые свои "хотелки", и она безостановочно этим пользуется. А Дэвид – что ж, талантлив, но совершенно пассивен: "его «нет» ничего не значит. Нужно просто стоять на своем, и в конце концов он уступит". Он постоянно будет уступать желаниям Кэтрин, от которых ему неловко, соглашаться на поведение, которое внутренне не одобряет. Может, потому что особенно не хочет ничего решать в реальности, а своей единственной зоной ответственности, по-настоящему важной вещью в своей жизни считает писательство: "может, во всем остальном ты совершенный дурак, но уж в этом кое-что понимаешь".
Дэвиду некомфортно потакать прихотям Кэтрин в её стремлении вовлечь его в стирание гендерных границ, в её желании добавить в их отношения ещё одного человека. Но пусть Кэтрин исследует свою сексуальность, пусть разбирается со своей идентичностью, пусть вовлекает в эти эксперименты его. Это может быть не всегда комфортно, но это не то чтобы важно. Важно воспроизвести на бумаге треск ветвей, запах пота, гладкость стульев старейшин африканского племени. Важно пробираться по саванне вслед за раненым слоном, важно, вселившись в своё детское "я", разобраться в характере отца, важно вспомнить свои ощущения, когда взглянул в глаза умирающего животного.
Эрнест Хемингуэй
4,4
(15)Эрнест Хемингуэй
4,2
(31)
— Странное дело, — сказал он. — Абсент отдает раскаянием. Определенно. Ты пьешь раскаяние, и оно покидает тебя.














Другие издания


