Записки юного врача

И слышу, сзади меня, как верная собака, пошла она. И нежность взмыла во мне, но я задушил ее.

... Рядом стояла спутница раздражительной бессонницы, с щетиной окурков, пепельница.

… а закат, беспокойно громыхая, выжигает мне внутренности.

"Морфий"

… это не дневник, а история болезни…

"Морфий"

Я счастлив на несколько часов. Впереди у меня сон. Надо мною луна и на ней венец. Ничто не страшно после укола.

Рвота. Это плохо.

Многие беды Булгакова происходили от чрезвычайно простой вещи: он всегда правильно оценивал происходящее. А такие люди в России обречены на неизбежные страдания.

Было бы очень хорошо, если б врач имел возможность на себе проверить многие лекарства. Совсем иное у него было бы понимание их действия.

Я вдруг вспомнил кое-какие рассказы и почему-то почувствовал злобу на Льва Толстого.
«Ему хорошо было в Ясной Поляне, — думал я, — его, небось, не возили к умирающим…»

Я обернулся и увидел бесшумную, круглолицую бабку в платке. «Хорошо было бы, если б бабок этих вообше на свете не было», — подумал я в тоскливом предчувствии опасности и сказал:
— Ты, бабка, замолчи, мешаешь — Матери же повторил: — О чем ты думала? Пять дней? А?