Gone with the Wind: in 2 vols. Volume 2

— Вы предлагаете мне стать вашей женой?
Он выпустил ее руку и расхохотался так громко, что она вся съежилась в своем кресле-качалке.
— Упаси боже, нет! Разве я не говорил вам, что не создан для брака?
— Но… но… так что же…
Он поднялся со ступеньки и, приложив руку к сердцу, отвесил ей шутовской поклон.
— Дорогая, — сказал он мягко, — отдавая должное вашему природному уму и потому не пытаясь предварительно соблазнить вас, я предлагаю вам стать моей любовницей!
Любовницей!
Это слово обожгло ей мозг, оно было оскорбительно, как плевок в лицо. Но в первое мгновение она даже не успела почувствовать себя оскорбленной — такое возмущение вызвала в ней мысль, что он считает ее непроходимой дурой. Конечно, он считает ее полной идиоткой, если вместо предложения руки и сердца, которого она ждала, предлагает ей это! Ярость, уязвленное тщеславие, разочарование привели ее ум в такое смятение, что, уже не заботясь о высоких нравственных принципах, которые он попрал, она выпалила первое, что подвернулось ей на язык:
— Любовницей? Что за радость получу я от этого, кроме кучи слюнявых ребятишек?
И умолкла, ужаснувшись собственных слов, прижав платок к губам. А он рассмеялся — он смеялся прямо до упаду, вглядываясь в темноте в ее растерянное, помертвевшее лицо.
— Вот почему вы мне нравитесь! Вы — единственная женщина, позволяющая себе быть откровенной. Единственная женщина, умеющая подойти к вопросу по-деловому, не пускаясь в дебри туманных рассуждений о нравственности и грехе. Всякая другая сначала бы упала в обморок, а затем указала бы мне на дверь.

Она легла на кровать и устало опустила голову на подушки. Ни к чему пытаться прогнать эту мысль, ни к чему говорить себе: "Но я то люблю его. Я любила его многие годы. А любовь не может в одну минуту превратиться в безразличие".
Но оказывается, может превратиться и превратилась.
"А ведь на самом деле он таким никогда и не был - только в моем воображении, - отрешенно думала она. - Я любила образ, который сама себе создала, и этот образ умер, как умерла Мелли. Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился Эшли, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого".

— Я вам нравлюсь, Скарлетт, признайтесь?
Это было уже больше похоже на то, чего она ждала.
— Ну, иногда, немножко, — осторожно сказала она. — Когда вы не ведете себя как подонок.
Он снова рассмеялся и прижал ее ладонь к своей твердой щеке.
— А ведь я, сдается мне, нравлюсь вам именно потому, что я подонок. Вам в вашей упорядоченной жизни встречалось так мало истинных, отъявленных подонков, что именно это качество странным образом и притягивает вас ко мне.
Разговор снова принимал неожиданный оборот, и она опять сделала безуспешную попытку вырвать руку.
— Неправда! Мне нравятся благовоспитанные мужчины, такие, на которых можно положиться, что они всегда будут вести себя как джентльмены.
— Вы хотите сказать: мужчины, которыми вы можете вертеть, как вам заблагорассудится. Впрочем, в сущности, это одно и то же. Но не важно.