Записки у изголовья

То, что пленяет утончённой прелестью: письмо на тонкой-тонкой бумаге зелёного цвета, привязанного к ветке весенней ивы.

Цветы сливы, белые на западной стороне дворца, алые на восточной, уже понемногу начали осыпаться, но ещё были прекрасны. Солнце тихого весеннего дня бросало на них яркие лучи... Как хотела бы я, чтобы все могли вместе со мной посмотреть на это зрелище.

Все живое, что подает свой голос ночью, обычно радует слух.
Впрочем, есть одно исключение: младенцы.

Самое печальное на свете — это знать, что люди не любят тебя. Не найдешь безумца, который пожелал бы себе такую судьбу.
А между тем согласно естественному ходу вещей и в придворной среде, и в родной семье одних любят, других не любят… Как это жестоко!
Мне кажется, что самая высшая радость в этом мире — это когда тебя любят и твои родители, и твои господа, и все окружающие люди.

Высокий сан, что ни говори, превосходная вещь!

Человек не изменился, он всё тот же, но его презирали как ничтожество, пока он числился чинушей пятого ранга или придворным служителем низшего разбора. Но вот он получил звание тюнагона, дайнагона или министра, и люди преклоняются и заискивают перед ним так, что дальше некуда!

Мне нравится, если дом, где женщина живет в одиночестве, имеет ветхий, заброшенный вид. Пусть обвалится ограда. Пусть водяные травы заглушат пруд зарастет полынью, а сквозь песок на дорожках бьются зеленые стебли…

Сколько в этом печали и сколько красоты!

Мне претит дом, где одинокая женщина с видом опытной хозяйки хлопочет о том, чтобы все починить и подправить, где ограда крепка и ворота на запоре.

Вспомнить сразу о событии, уже ушедшем в прошлое, и к месту процитировать поэму — этим мог бы гордиться любой! А ведь мужчины не похожи на нас, женщин: нередко умудряются запамятовать даже собственные стихи…

То, к чему постепенно теряешь рвение

Каждодневные труды во время поста.
Приготовление к тому, что еще не скоро наступит.
Долгое уединение в храме.

Как же сильно должен страдать мужчина, который напрасно ждет свою возлюбленную!

Зимою — раннее утро.
Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, — так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!