Алиби

Андре Асиман, признанный одним из самых пронзительных писателей своего поколения, написал великолепную серию связанных между собой эссе о времени, местах, личностях и искусстве, которые показывают его в лучшем свете. От прекрасных и трогательных произведений о воспоминаниях, вызванных ароматом лаванды, через размышления о таких городах, как Барселона, Рим, Париж и Нью-Йорк, и до его удивительной способности раскрывать секреты жизни на углу обычной улицы, «Алиби» напоминает читателю, что Асиман —...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,1

107 оценок

5
47%
4
35%
3
13%
2
5%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 115Хотят прочитать 301

Рецензии

Аноним29 марта 2025 г.
Жизнь собственного изобретения - с ароматом лаванды
Это абсолютно не popcorn books!
Есть авторы, которых я читаю за исключительный дар слова, за умение выразить в словах больше, чем сами эти слова значат, и заключить в них свои маленькие Вселенные, к которым хочется приобщиться, хотя бы через слово. А. Асиман из таких: его тексты очень живые, объемные, полнокровные - они имеют странную власть над чувствами читателя, погружая в атмосферу тех мест и ситуаций, где он никогда не был, а может, и вовсе никогда не будет. В них живешь, дышишь, вспоминаешь, устаешь, сожалеешь, удивляешься – они очень психологичны. Откуда-то совсем не хочется уходить, а куда-то вслед за вызванными автором потоками ассоциаций и эмоций, наоборот, совсем не хочется приезжать. А. Асиман всегда чем-то напоминает мне У. Эко, но если последний – классическая тяжеловесная картина маслом, то А. Асиман – дерзкая импрессионистская акварель.
Я прочитала книгу на одном дыхании, хотя сначала думала, что не люблю и, вероятно, не осилю жанр эссе, зарисовок, собирания мозаик из фрагментов не своей жизни даже от любимого автора. Но здесь многое оказалось мне неожиданно близко, и ощущения были почти синестезическими. Они-то для меня все и решили: с первого же лавандового эссе я легко вживалась в любую тему, переносясь в Венецию Т. Манна, смотря на «Виллы Бордигеры» взглядом post-Моне, размышляя о значении сигарилл З. Фрейда, Х. Арендт, И. Звево на старых фотографиях, мысленно воскрешая такие романтические дуэли и любовные интриги на площади Вогезов. В этой книге было так много всего, что, наверное, роман не смог бы с ней соперничать: вот только что - манящая Барселона, а вот уже –космополитический Нью-Йорк или жаркая терракотовая Тоскана, и поверх всего – культуртрегерский Египет. И везде все пропитано человеческим восприятием и отношением к тому, что видится, слышится, узнается и вспоминается. Разве что музыки и поэзии немного не хватило, а так было бы сродни посещению музея человеческой культуры и памяти.
Читая, я чувствовала себя не туристом, следующим за чужим путеводителем, а своеобразным путешественником во времени, удивленно вдыхающим ароматы улиц, по которым бродит автор-герой, подмечающим детали, которые увидел он, сосредоточивающимся на акцентах, которые он расставил, и в какой-то момент начинающим – вот же удивительно! – думать те же мысли, которые рождаются в его голове и выплескиваются на бумагу – в «мелодиях и ритмах» прозы, которую ты читаешь.
Хорошая литература не зависит от предмета рассказывания. Она способна заворожить читателя одной только магией точно схваченного слова, вслед за которым ты скроллишь памятью бесконечное множество семантически насыщенных образов, не замечая границ между своими и чужими. Это не просто 3D, это 5D+ (которое ощущается как 12D!). Так что для меня это было весьма занимательным чтением. Я бы с удовольствием и дальше плыла с автором «по волнам его памяти», но… как говорится, хорошенького понемножку. А самые понравившиеся эссе я отметила для тех, кто идет этим же путем.
Читать далее
41
322
Аноним10 января 2024 г.
когда ты писатель и не можешь понять, кто ты ещё и где твоё место
Необычно начинать знакомство с писателем с его эссе, а не с его художественных книг. В случае с Асиманом, как мне кажется, можно начинать с любого текста — полнота погружения в рефлексии и осмысление себя посреди города и деревни, прошлого и настоящего, памяти и вымысла, древности и современности, вымышленного и правдивого... вам обеспечены...
Рождённый в Александрии Египетской, еврей по происхождению, он вместе с тысячами евреев был депортирован в Европу в 1965 году, когда ему было 14 лет. Ненависть к Александрии и мечты о некой "своей Европе" (он знал английский, французский и итальянский, учился в английском лицее) развеялись в Риме, где его семья прожила три года перед эмиграцией в США. Ощущением зыбкости самоидентификации пропитаны все эти страницы его воспоминаний, путешествий по Европе — уже американского писателя и публициста, ньюйоркца с двумя сыновьями-близнецами... Ищущего свой дом в писательстве, в тексте.

«Я где-либо в другом месте. Таково значение слова "алиби". Оно означает где-либо в другом месте. У некоторых людей есть идентичность. У меня — алиби. Я — тень самого себя»

Поиск запаха, который он почувствовал от отца, пользовавшегося лавандовым лосьоном после бритья. Погружение в несколько веков жизни на площади Вогезов (Париж) с её трагедиями и любовными связями. Путешествие с Томасом Манном и его героем по Венеции и морская прогулка до изысканного отеля «Эксельсиор» («Смерть в Венеции»). Изгнание вместе с Макиавелли, которое превращается в агротуризм в Тоскане. Многочасовые блуждания по Риму (прошлому, из детства, и сегодняшнему) вместе с Гоголем, Овидием, Пиранези, Цезарем и Гёте... (Можно подобрать и другую компанию, например: Караваджо, Казанова, Фрейд, Феллини, Монтень и Муссолини). А ещё прогуляетесь с Клодом Моне и прочувствуете массу оттенков в интерпретации памяти по Марселю Прусту...

«Наша тоска выплёскивается в город, а из города возвращается обратно к нам. Можно назвать это нарциссизмом. Или страстью»
Эти тексты полны глубоких рассуждений и тонких эмоциональных ощущений себя во времени и пространстве, которые оказываются всегда зыбкой и несовершенной основой. Ведь автор обретает себя только в процессе описания, создания образов и историй, которые никогда не являются до конца правдивыми (даже если рассказ ведётся о реально произошедшем, как в автобиографической книге воспоминаний «Из Египта»).

«Искусство — это всего лишь возвышенный способ стилизации искажений, ставших невыносимыми»
Книгу можно рассматривать как своеобразный путеводитель по местам памяти Асимана, но его можно взять в дорогу, если вы захотите посетить эти же места. Они точно раскроются для вас иначе, по-своему. Чуждый зрелищности и туристическому восторгу, автор проводит нас за руку через свои внутренние лабиринты и доводит то эстетических и интеллектуальных открытий. И даже не побывав в указанных местах и городах (Нью-Йорк, Рим, Париж, Барселона...), ты вполне можешь пережить какой-то свой особый опыт пребывания, посещения и отбытия, прощания...
Хороший сборник вышел, много цитат выделил для себя и оценил ту откровенность, самоиронию, неприкаянность и любовь к одиночеству (уединению), которыми пропитаны эти страницы.
Читать далее
17
520
Аноним26 апреля 2024 г.
Еще одна книга, которую надо читать строго в определенном настроении - этакой меланхолии, желательно параллельно предаваясь ностальгии о местах, в которых вы когда-то бывали. Рада, что звезды сложились так, что нужное настроение у меня было, потому что в противном случае читать книгу, полную аллегорий, книгу, в которой ничего не происходит кроме бесконечных блужданий по городам и мыслям, было бы пыткой.
Проникнуть в чужую голову было интересным опытом. Тем более, что характером я далека от Андре Асимана, видимо, настолько, насколько это вообще возможно. Это пример человека, который не может жить в пресловутом «моменте», который может либо мечтать о будущем, либо грустить о прошлом, а настоящего для него не существует.
Пожалуй, я могу посоветовать эту книгу людям, уехавшим из своей страны. Мне кажется, им легче узнать тут себя.
Читать далее
10
392

Все рецензии

Цитаты

Аноним10 января 2024 г.
Искусство — это всего лишь возвышенный способ стилизации искажений, ставших невыносимыми.
5
357
Аноним18 марта 2025 г.
Любая красота дарит удовольствие, в Риме же она из удовольствия рождается.
4
86
Аноним18 марта 2025 г.
Я вижу настоящее только тогда, когда оно начинает напоминать прошлое, становится прошлым.
4
97