Мешок с шариками

В 1941 году в Париже двое братьев беззаботно играют в свою любимую игру в шарики. Уже этим вечером окажется, что десятилетнему Жозефу и двенадцатилетнему Морису придётся самостоятельно бежать через всю страну к своим старшим братьям в свободную от немецкой оккупации зону. Автобиографический роман стал классикой французской литературы, был переведён на 18 языков и лёг в основу фильма «Мешок мрамора». В книге — душераздирающая и одновременно вдохновляющая история о том, с чем пришлось столкнуть...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,2

84 оценки

5
44%
4
44%
3
11%
2
0%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 90Хотят прочитать 250

Рецензии

Аноним11 декабря 2023 г.
"Моя звезда. В обмен на мешок с шариками. Такой была моя первая сделка."
Признаюсь честно - неделю назад я понятия не имела, что существует такой писатель - Жозефф Жоффо. Книга эта, как выяснилось из его собственного послесловия, не единственная, и, пожалуй, придётся пошерстить французские сайты, посмотреть его другие тексты, потому что я впечатлилась.
Казалось бы, что нового - Вторая мировая война, несчастные евреи, столько уже об этом писано-переписано, известно столько, что нового уже, наверное, быть не может. Тем более, что тема очень тяжёлая, читать сложно. Но НУЖНО...
Жозеф Жоффо:

Зачем я написал эту книгу? Конечно, я мог бы спросить себя об этом до того, как взяться за перо, это было бы логичнее, но жизнь часто не подчиняется логике. Книга написалась сама собой – возможно, мне это было необходимо. Я говорю себе, что сын прочтёт её позже, и этого мне достаточно. Отбросит ли он эту книгу, посчитав её копанием в прошлом, или, напротив, задумается над ней – теперь решать ему...
Не копание в прошлом, а память, на генетическом уровне, если угодно, память, которая должна быть, жить и оставаться ориентиром к действию.

В то время все школьники ходили в чёрном. Детство в трауре. В 1941-м это было как предзнаменование.
Тихая и приветливая к евреям Франция потихоньку превращается в мясорубку. Сначала хватают евреев, родившихся в других странах. потом начинают мести всех подряд. Семейство Жоффо - папа, мама, пятеро детей, из которых трое старших - около 20 лет - не ортодоксальные евреи. Они даже почти не бывают в синагоге, то есть виноваты только в этнической принадлежности. Если бы ещё были богаты - тогда хоть понятно, за что следовало бы на них настучать, да зачем было бы их отправлять в лагерь. Но нет - просто у них
есть парикмахерская, где отец и работает целыми днями вместе с двумя старшими сыновьями. И наступает день, когда все евреи должны начать носить жёлтую звезду. Детский взгляд: она похожа на орден, и друг-одноклассик Жозеффа предлагает ему целый мешок шариков за неё, а это целое богатство в краях, где царит петанк... Ни настоящий француз, ни еврейский мальчик не понимают, что происходит, что за звезда такая... Но Жо и его брат Морис получают подробное описание всего, что творится вокруг, и что будет дальше, от своего папы, большого мастера рассказывать истории...

– Ты ведь знаешь, что теперь нужно сделать?
– Нет.
– Стать лучшим в школе. Понимаешь, почему?
– Да, – говорит Морис, – назло Гитлеру.
Когда проницательный отец понял, что не обойдётся, он отправляет младших детей, по нашим временам совершенно по-варварски: одних, с очень небольшой суммой денег, в переполненном беженцами поезде, - на юг, для попытки перехода в свободную зону. Жоффо отмечает в своих комментариях, что ему часто задают вопрос, как же родители могли так сделать, как отважились. И он объясняет, что, во-первых, речь шла о жизни и смерти, а во-вторых, дети были слегка другие. Хотя дети, по его мнению, всегда одинаковы...

Меня всегда изумляют современные «пространства для детей», о которых говорят архитекторы, все эти песочницы, тобогганы, качели и многие другие штуки, которые теперь полагается иметь в новых скверах и домах. Созданные людьми с ворохом дипломов по детской психологии, эти площадки бесполезны. Детям там неинтересно.
Странствие двух мальчишек лет 10-12 длиной почти в два года, до освобождения Франции, и есть основной сюжет книги. Что тут самое тяжёлое: это видеть, как чистые душой, хоть и хулиганистые сорванцы, начинаю потихоньку опускать моральную планку. Всё, чему учили дома, всё, что пытались привить в школе, начинает растворяться, как дым...

Мне вспоминается урок морального воспитания старого Булье: «человек должен всегда говорить правду», «лгунам никто не верит» и всё в этом духе. Чёртов трепач, сразу видно, что гестапо за ним никогда не гонялось.
Но детский взгляд по-прежнему остаётся неподкупным и незамутнённым, подмечая вокруг трусость одних и бегающие глазки других, смелость незаметных людей и жестокость тех, кто считался добрым.

Двое солдат, которые стерегли нас, всё ещё здесь. Тот, что ударил меня, курит. Тихонько рассматриваю его. С ума сойти, насколько у него заурядное лицо, вовсе не зверское – но почему же тогда?
Есть и довольно много эпизодов, произошедших уже после того, когда немцы уши: с обритыми девушками, на щеках которых нарисованы свастики, с петенистами, расстрелянными за углом. Отнимать право на месть - насколько это справедливо, думает Жо, проживший долгое время вот в таком состоянии:

Может быть, где-то в глубине души я уже перестал цепляться за жизнь. Просто-напросто механизм запущен, и эта игра продолжается – по правилам, добыче полагается убегать от охотника, а я ещё могу бежать и сделаю всё, чтобы не доставить им удовольствия поймать меня.
Если вы не решаетесь читать книги о гонениях ( какое мягкое слово, по сравнению с историческими фактами) фашистов на евреев, опасаясь именно тяжести темы, но интерес к ней есть, стоит почитать эту книгу. Она информативна и всё-таки чуть полегче стопроцентно документальных книг.
Читать далее
87
592
Аноним20 мая 2024 г.
К рецензии orlangurus и добавить-то нечего.
1941 год. В рабочем квартале 18-го округа Парижа есть парикмахерская. В ней трудится мастер уже за пятьдесят, с ним два его старших сына. Дочери замужем, живут в провинции. Младшие сорванцы каждую свободную минуту изучают окрестности или играют в шарики. Школу Жозеф и Морис считают пустым и бессмысленным времяпрепровождением. Мать домохозяйка, и в парикмахерской показывается редко.
Обычный такой 1941 год. Полстраны с июня прошлого года захвачено нацистами. Но ничего не происходит. Вроде бы не происходит. Дети ходят в ненавистную школу. Кто-то из соседей или знакомых тайком уезжает, кто-то исчезает.
Но вдруг... С введением распоряжения носить звезду одноклассники и одношкольники внезапно осознали, что с ними учатся евреи. Вдруг совершенно внезапно вынырнула драчливая ненависть.
Автор показывает именно неожиданность внезапной ненависти. Спокойно-спокойно и вдруг на пустом месте. Неужели они реально не замечали?
В тот же день после потасовки на школьном дворе Жозефа и Мориса отправляют одних в провинцию. Нас забывают предупредить, когда старшие братья успели уехать. В дальнейшем, вспоминая встречи с читателями, Жозеф несколько раз обращает внимание, что их отправили одних. Будто пишет из нашего суетливого и детоцентричного 21 века, а не из 1970-х. Мальчишкам не по пять лет, а 10 и 12. Люди тогда были другие, и дети самостоятельнее, воспитанные улицей.
Жоффо пишет урывками. Между сменами локаций много умолчаний и времени. Из чужих рецензий я поняла, что поездка и займёт весь сюжет. Но нет. Странствие затянется на три года до освобождения Парижа. Жозеф раз за разом повторяет, что он ребёнок, ребёнок, ребёнок... Оттого всё произошедшее кажется уложилось в полгода, а не в три или четыре. Упоминания о возрасте усиливают впечатление брошенности во время заточения в отеле Ниццы. Затем снова большой переход по времени, и оттого уже 14-летний Жозеф в освобождённом Париже воспринимается десятилетним.
Жоффо не напирает на негатив и полученное от чужих людей зло, больше показывает хорошего. Мальчишки встретились с братьями и месяцами жили спокойно.
Несмотря на потерю, семья сказочно везучая. Младшим везёт на отважных священников и просто на неравнодушных людей. Жозеф и Морис пронырливы в способах добыть деньги, находчивы во вранье и единомыслии. Ребята не наглые, но оборотистые и трудолюбивые. Их парижский дом не разграблен или по умолчанию восстановлен взрослыми. Многие встреченные в деревнях и городках люди не соблазнились эсэсовскими "плюшками". Какой контраст с провинциальной Францией в "Пяти четвертинках апельсина" Джоанн Харрис. Две разные страны.
Ещё запомнился патриотизм старших Жоффо, бежавших из Российской Империи. Нам сотню раз повторят про эту плохую и страшную страну, призрак всех опасностей. Одновременно мальчишки в относительно спокойной обстановке Лазурного берега сетуют, что военные действия в Африке и на восточном фронте слишком медленные. Ну-ну. Вернусь к патриотизму. Сразу же вспомнила мать Романа Кацева из "Обещания на рассвете". Французы проморгали сотни и тысячи патриотов, бывших беженцев и их потомков в первом поколении.
В послесловии Жоффо кратко рассказывает о своих следующих книгах. Одна из них о человеке, пришедшем к сионизму через "карьеру царского офицера и большевика". Начиталась рецензий про европейско-американскую клюкву 21 века. Теперь опасаюсь и за 20-й. В том же послесловии Жозеф не говорит о дальнейшей судьбе Мориса, но о себе рассказывает. Немного нечестно, по-моему. Всегда вместе, всегда друг за друга, а тут один.
Высказывается он о нелицеприятном отклике де Голля об Израиле в Шестидневной войне. Оговорка ещё в книге, что алжирские арабы - это "колониальные проблемы". Его истинного отношения не захотела разглядеть за уклончивостью. А де Голль всего-то назвал жителей напавшей страны "Высокомерным и властным народом". Приключения и трудности мальчишек померкли за высказываниями из будущего. Лучше бы не читала это послесловие, а остановилась бы на радости братьев от воссоединения семьи в освобождённой столице.
Читать далее
38
310
Аноним4 марта 2024 г.
«Мешок с шариками» - автобиографический роман Джозефа Жоффо о Второй мировой войне, который стал классикой французской литературы. Год выхода романа – 1973 г.
Париж, 1941 г. беззаботная жизнь юных братьев Жозефа и Мориса, в которой трагедией было проиграть в игре в шарики, заканчивается. И начинается период полный тревог и страхов за себя и жизнь своей семьи. Отец, снабдив их деньгами, объясняет, что теперь им нельзя говорить, что они евреи и это спасет их жизнь. Дети отправляются в опасный путь к старшим братьям, которые живут в другом городе и где пока безопасно.
Поначалу все воспринимается, как игра, в глазах детей еще плещется задор и любопытство. Но то, что они наблюдают в своем «путешествии» быстро приводит их в чувство, так по частицам они прощаются с детством…
А дальше шкала испытаний растет в своей мощи и все чаще становится видна реальность человеческой жестокости и несправедливости.
История рассказывается от лица автора в детстве, чувствуется, что где-то не до конца они с братом понимали, что ходят на волоске от гибели. Но им часто встречались добрые люди, которые становились ангелами-хранителями, иначе и не скажешь.
Читается книга очень легко, несмотря на тяжелую тему. Я бы эту книгу даже детям рекомендовала прочитать. Здесь нет излишней драмы, что надорвет сердце, сохранилась среди строк нотка детского оптимизма. Где-то история наивна, где-то очень проста, но это не отменяет значимости и трагичности тех событий. Они проявляли храбрость по-своему, преодолевали желание сдаться, бросали вызов. Но как же тяжело им было понять, что в один миг они, вдруг, стали теми, кого надо уничтожить…
Читать далее
38
408

Все рецензии

Цитаты

Аноним1 июня 2025 г.
Миру необходимо было гораздо раньше принять меры против Гитлера и его агрессивной политики - слабость демократий часто воспринимается диктаторами как признак трусости.
3
38
Аноним1 июня 2025 г.
Еще раз скажу вам, что лично я предпочел бы защищать свою жизнь с оружием в руках. Даже будучи убежденным пацифистом, я верю, что в иные времена война неизбежна.
3
27
Аноним1 июня 2025 г.
Боже мой, ведь война и правда скоро кончится. Они выглядят серьезно, когда произносят эти слова. Интересно, действительно ли они верят в них? Понимают ли они, что значат эти слова? Я пока не решаюсь даже признести их вслух и едва осмеливаюсь думать про это из какого-то глупого суеверия - как будто бы слова, как воробьи, могут навсегда упорхнуть в страну несбывшихся надежд, если говорить слишком громко.
3
30