В темном-темном лесу

Когда я открыла глаза, их больно резанул бьющий из огромных окон свет. Здесь, в лесу, это смотрелось так дерзко, так расточительно – большой золотой маяк во тьме.

Лицо у нее побелело, даже под слоем блеска было видно, что губы обескровлены.

Я до того опешила, что не нашлась, что ответить, так и застыла, разинув рот. Как будто мне в лицо плюнул телепузик или еще кто-то столь же милый и безобидный.

Чувствовалось, что она набирает материал для очередного ушата сарказма.

В душевной боли приятного мало, однако еще неприятней, когда тебя видят в таком состоянии.

Может, моя новая личность – лишь тонкий внешний слой, готовый в любой момент болезненно облупиться.

Разве они не понимают, что мы – падальщики, мы клюем трупы отживших отношений и забытых склок и даем им новые воплощения, по своей прихоти собираем и сшиваем новые истории.

Клэр наблюдала с дальнего дивана. А я наблюдала за ней, вспоминая, как ей нравилось быть зрителем – время от времени бросая какую-нибудь ремарку, словно камушек в воду, и следить, как от него расходятся круги.

Имейте к оружию уважение, тогда и оно вас не обидит. А станете с ним играть – скорее всего, сыграете в ящик.

Будто моя собственная личность – это пустота, вакуум, в который может ворваться и заполнить собой кто-то яркий, вроде Клэр.