Незримая жизнь Адди Ларю

Кануть в забвение - это все равно что сойти с ума. Начинаешь сомневаться, где же реальность, существуешь ли ты на самом деле. Ведь как может что-то быть реальным, если его нельзя вспомнить? Это словно буддисткая загадка о дереве, упавшем в лесу. Если никто не слышал звук его падения, упало ли оно на самом деле?

Если человек не способен оставить след, существует ли он вообще?

Мюриэль напоминает сильные духи – лучше в малых дозах. И на расстоянии.

Я посмотрел на него и понял, что фотографии далеки от реальности. На них не виден контекст, только иллюзия застывшей жизни, но жизнь - не снимок, она течёт и меняется. Мне кажется, фото похожи на художественные книги, за то я их и люблю. Всё думают, что на кадрах запечатлена правда, но это лишь убедительная ложь.

В восемнадцать разрешено голосовать, в двадцать один – пить, а в тридцать ты уже можешь принимать решения.

Истории – это способ сохранить себя. Чтобы тебя помнили. И забыли.

Март такой капризный – будто шов между весной и зимой. Однако слово «шов» предполагает, что тот должен быть ровным, а март похож на грубую линию стежков, выполненную нетвердой рукой. Он колеблется между январскими ветрами и июньской зеленью. Не знаешь, чего ждать, выходя за порог.

«Как дойти до края света?» – спросила она однажды. Адди не ответила, и тогда старуха ухмыльнулась морщинистым ртом и сказала: – «По шажочку».