Claus y Lucas

За обедом Бабушка говорит:
– Вы поняли. Кров и еду надо заработать. Мы говорим:
– Не в этом дело. Работать тяжело, но еще тяжелее ничего не делать и смотреть, как кто то работает, – особенно если это пожилой человек.
Бабушка усмехается:
– Сукины дети! Значит, вы меня пожалели?
– Нет, Бабушка. Нам просто стало стыдно.

Лукас садится на садовую скамейку, упирается затылком в белую стену дома. Солнце слепит. Он закрывает глаза:

• Как теперь жить?
• Как раньше. По-прежнему вставать утром, ложиться вечером и делать все, что нужно делать в жизни.
• Так будет долго.
• Может быть, всю жизнь.

– Безумие – это такая же болезнь, как другие.

- Это единственная разница между мертвыми и уехавшими, да? Те, кто не умер, вернутся.
– Точно неизвестно.

Пускаются на что угодно, когда угодно, с кем угодно, если действительно этого хотят.

Страх живет во мне с детства.

Да, есть способ перейти границу: нужно пустить кого-нибудь вперед.

Работать тяжело, но еще тяжелее ничего не делать и смотреть, как кто-то работает, - особенно если это пожилой человек.

- А здесь, как вы хотите написать: «Мнение руководящих органов»?
– Если хотите, поставьте «идиот». Я перенес травму и не вполне нормален.

Слово "любить" - это не надёжное слово, ему не хватает точности и объективности.