Крысиный король

Ничего особенного, что так много людей могли ошибиться одновременно.

Он видел в окнах свет и движение и понимал, что люди в эту ночь жили своей обычной жизнью, заваривали чай и составляли отчеты, занимались сексом и читали книги, смотрели телевизор и ссорились или мирно испускали последний вздох в своей постели.

Saul did not sob, but his cheeks were wet. Wasn’t it odd and sad, he thought a little hysterically, that it was only on learning that his father was not his father, that he realized how completely his father he had been?

Сердце у Савла заходилось от страха, но небрежность, с которой Король с ним обходился, бесила.

В войне комфорта и стиля каждый выбирает сам.

Он ощущал это равнодушие, ощущал свое коварство, способность сосредотачиваться на сиюминутном. Всё это его пугало. Он не мог бороться с этим напрямую, он не мог решить, что должен чувствовать, а что нет, но он, по крайней мере, мог действовать. Он мог не вести себя так, как требовали его чувства. Его бесили собственные реакции и ощущения.
Они принадлежали зверю.

Теперь он их боялся. Когда он позволял себе думать о них, то скучал до боли, но сам он теперь изменился и опасался, что не сможет остаться им другом. Что он им скажет? Он живет теперь в ином мире.

Было темно. В его жизни теперь всегда было темно. Он сделался ночной тварью.

Радио существует для общения. Здесь оно пропадало, жульничало, забывало о смысле своего существования, как и клавишные. Люди не могли найти этот город.

Я не бывал одинок, Савл, никогда не бывал. Крысы верят в род, их должно быть много, чем больше ртов, тем больше пищи.