Сто років самотності

Ну, это же потрясающе, разве нет? И смех, и грех. При том, что эту "очень хорошую литературу" относят к "мистике" (поглядывая на теги), та самая мистика по ходу романа практически не воспринимается - как будто так и надо. Хочется сказать - атмосферная такая книжка. И я очень рада, что прочла ее именно в прошлом году, а не пятью-семью годами ранее в подростковом возрасте, т.к. боюсь не оценила бы ее по достоинству, хотя мама мне очень давно уже рекомендовала ее почитать.
В моем личном рейтинге есть несколько категорий книг, так вот эту книжку я отношу к спокойной и умиротворяющей. Хорошая семейная история, жизненный юмор, нет лишнего трагедизма, читается с удовольствием и благодарностью, если можно так выразится. С благодарность автору, что создал такой шедевр.

Очень тяжело мне далась эта книга!

Во первых, что меня сбивало - отсутствие глав. Я один из тех читателей, для которых важно "дочитывать до конца главы", чтобы начать следующую.

Во вторых, что меня совсем сбивало - очень большое количество действующих лиц. В моментах я начинал безумно путаться.

Ну и в третьих - очень своеобразный сюжет и происходящие действия. Несколько раз ловил себя на мысли: "Что я только что прочитал...".

читал ее практически 2,5 недели. Примерно 3/4 книги - это просто постоянный поток событий, в которых очень сложно (как мне показалось) не запутаться.

По итогу наверное скажу так. В целом - книга неплохая, но очень на узкий круг лиц. Мне кажется, что это абсолютно не моя книга.

Поэтому активно советовать Вам ее не буду, но и отговаривать от прочтения тоже не буду.

Первое, о чём хочется сказать, — это то, что для меня стало неожиданностью: мне понравился магический реализм. Он был здесь настолько органичен, что не вызывал никаких противоречий. Миф, чудо, странность в этом мире естественны. Они не противопоставляются реальности, а сплетаются с ней.
Я заранее знала, что история о многочисленном семействе, где существует традиция называть детей именами предков. Я стойко держалась и старалась запоминать, кого как зовут и кто кому кем приходится, но на третьем поколении я споткнулась — и всё пошло вразнобой. Повторение имён — это не просто забавная традиция. Это символ того, что семья не может вырваться из круга. Все Хосе Аркадио и Аурелиано повторяют судьбы друг друга: страсти, одержимости, замкнутость. У каждой линии свой оттенок, но в целом это показывает фатальность. История рода замыкается в кольцо, как змей, кусающий собственный хвост.
Из названия я поняла главное: несмотря на обилие родственников, каждый из них в душе одинок. Буэндиа много, но каждый обречён на одиночество. Кто-то — в замкнутой лаборатории, кто-то — в политике, кто-то — в страсти. Даже любовь не спасает: она либо разрушительна, либо невозможна.
Постепенно становится ясно, что Макондо — это образ Латинской Америки. Село — не просто декорация, а символ целого континента: рождение, расцвет, колонизация, война, эксплуатация банановой компанией. Макондо умирает, потому что в нём нет памяти и выхода из цикла. Так Маркес говорит о своей стране и её судьбе.
История безумная: здесь и расцвет, и закат, и инцест, и насилие, и война. Меня искренне расстроил финал — гибель семейства и Макондо. Разрушение семьи и города — печальный исход, но в некотором смысле он был неизбежен. Буэндиа не смогли разорвать круг, и потому исчезли. А пророческие свитки Мелькиадеса показывают: всё это было предрешено.

Когда только начинала читать книгу, на вкус она ощущалась как сухая хроника. Где-то в середине произведения эмоциональность происходящих событий стала так высока, что даже несмотря на крайне скудные описания чувств и эмоций персонажей, можно было почувствовать иногда и радость и драму. Персонажи также выражали свои чувства обычно через действия. Автор постоянно забегал вперед и говорил в настоящем времени о грядущих событиях, да ещё и очень часто о них напоминал. Поначалу это ужасно бесило, так как все самое интересное только к ним и сводилось, но потом они становились реже и уже не так сильно выделялись своей насыщенностью в сравнении с происходящими событиями. Чем дальше было в книгу, тем более тоскливой и безысходной становилась атмосфера вокруг семьи и поселения, которое они основали, но даже несмотря на это,  иногда всё равно возникали маленькие светлые полосы.

Очень странное ощущение от «Ста лет одиночества». Мозгом я понимаю все достоинства этой книги, ни в коей мере не будут оспаривать литературные таланты Маркеса. Я вполне согласна с нобелевским комитетом - да, фантазия и реальность отражают жизнь и конфликты целого континента. Старая Латинская Америка, настоенная на смеси католицизма и военных диктатур, предстаёт здесь как живая. Первый раз я это прочувствовала, читая совсем не маркесовский, а вовсе даже испанский (культуры-то родственные) старый детектив заката эпохи Франко: испанская глубинка, остановившееся время, исторические драмы, шармы от которых не заживают в судьбах людей, вечно живые умершие, населяющие память оставшихся... Всё это, только не в антураже детектива, а в антураже магического реализма, и не на испанской, а на латиноамериканской почве, есть и в этом романе. Герои наследуют имена дедов и бабок, бывших когда-то отважными первопрохадцами, полными жизненных сил, а сами чахнут в отторгнутом от цивилизации захолустье, сменяются поколения, время движется по спирали, герои произносят уже произнесённые когда-то слова, движутся по одним и тем же маршрутам, опять понедельник - а фоном идёт история Латинской Америки с её восстаниями, банановыми плантациями и расстрелами демонстраций. Здесь при всей магичности очень много бытового и исторического реализма, но этот нескончаемый полуденный зной порождает сонный морок, сон разума - и реализм сочетается с магичностью, где девушка улетает небо, а почтальон приносит детям на Рождество труп дедушки в ящике. Морок, переплетение сна и яви. И Маркес очень умело играет со временем, с бытом, с историей, с магией, создавая сюрреалистическую и поэтическую истори. Латинской Америки XIX-XX веков.
Да, всё это так, и я понимаю, как можно проникаться этой мастерски созданной атмосферой. Только я не проникаюсь. Мне она скорее неприятна. И причина здесь не в мрачности и безысходности повествования. Меня убивает и парализует эта сонная одурь, эта тоска в трансе. Здесь нет ничего плохого - только культурные отличия. Надрыв русской классики, может, и не веселее, но роднее, ближе, теплее, с ним можно жить, а от этой безнадёги хочется в петлю. Качественная книга, написанная мастером, но категорически не моя.

Что бы приблизиться к смыслу полотна, нужно прочитать эту притчу несколько раз подряд. Мое неверное мнение было, что Маркес  злоупотреблял психоделиками. Не реально в трезвом и здравом уме воспроизвести такой шедевральный, до пошлости правдивый, без ярких красок и пафоса мир. Либо нужно обладать какими то редкими дарами в виде психических отклонений, позволяющих настолько широко охватывать и низменное и высокое на таком уровне. Это великая хронология бесконечных клонов лично для меня открытие, рядом с Гёте, Гюго и подобных великих творцов, не по смыслу а по силе воздействия. Она тебя раздавит, если ты отбитый на голову ты поймёшь о чем это. Между строк очень маленькое расстояние очень, щелочка, далеко не каждый влезет. Я в шоке от этого, совсем  не ожидал даже близко. Хотел отложить сначала, не мог влезть в эту щель. Он псих реальный, Габриель, земля пухом тебе на небесах, гений спасибо за все!!!!

Антропология романа Маркеса «Сто лет одиночества» пропитана любовью и преданностью семьи; как и в самом произведении, перед нами предстает сильная фигура жены и женщины - Мерседес Ракель Барча Пардо.

Замысел книги пришел Габриэлю Гарсия Маркесу еще задолго до ее написания. Вполне возможно, что это случилось, когда мальчик был еще маленьким и, сидя у дедушки на коленях в маленьком городке Колумбии Аракатака, слушал увлекательные рассказы о прошлом.
Но Габриэль рос; он объездил половину земного шара в качестве корреспондента, собирая по крупицам свои впечатления, ожидая того самого момента, когда будет готов поделиться богатой историей семи поколений одной семьи.
Этот момент наступил, когда писатель был уже в возрасте 40 лет. Но перед тем, как сесть за написание великого романа, ему нужно было обеспечить семью на все время, пока он будет погружен в творчество. Особых богатств у семьи не было, поэтому Габриэль решился на отчаянный шаг: он заложил собственную машину. Все деньги он передал супруге, при этом у него была единственная просьба: обеспечить ему запас сигарет и бумаги, а также привычные приемы пищи. На хрупкие плечи Мерседес упало полное содержание семьи: она договаривалась с мясником и бакалейщиком, у которых брала товары в долг; также вела переговоры с хозяином дома, что было самым сложным. «Нашему домовладельцу мы задолжали аренду за восемь месяцев, когда наш долг по оплате составлял всего три месяца, Мерседес позвонила ему и сказала: «Послушайте, мы не сможем за платить вам ни за эти три месяца, ни за следующие полгода». Прежде она уточнила у меня: «Когда ты планируешь закончить?» – и я ответил, что месяцев через пять, поэтому она накинула еще один месяц. И тогда домовладелец сказал ей: «Хорошо, если вы даете слово, я подожду до сентября». И в сентябре мы ему заплатили...» – рассказывал Маркес. Через 18 месяцев, когда книга была закончена, им не хватало 160 песо, чтобы послать ее издателю. У них оставалось всего 80 песо в семейной копилке. И тогда Мерседес заложила миксер и фен со словами: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим!». Роман оказался не просто неплохим: он оказался гениальным. Мерседес достойно делила с Габриэлем бедность и невзгоды и так же достойно разделила бремя общемировой славы, обрушившееся на него после выхода из печати этой книги. В 1967 году роман «Сто лет одиночества» вызвал «литературное землетрясение» и сделал Габриэля Гарсия Маркеса живым классиком.
И всё же Маркесом будет гордиться вся Колумбия – а в день смерти писателя президент страны напишет в своем микроблоге: «Тысяча лет одиночества и грусти из-за смерти самого великого колумбийца всех времён, выражаю свою солидарность и соболезнования семье».

Внезапно открыла для себя Маркеса и начала с вероятно самого знаменитого его романа "Сто лет одиночества".

К сожалению, история совершенно не моя. Не смотря на певучий слог, я тонула в тексте, как в болоте. Сюжет и авторский посыл мне оказался не понятен, возможно книгу стоит разбирать с хорошим читательским багажом и твердым филологическим образованием. Единственное, что усмотрела - это аллюзию на скотоводство. Герои разводят кур, коров и другую живность, причем довольно хорошей масти, все они очень плодовиты, как и сами персонажи. В книге есть совершенно абсурдные эпизоды, когда буквально подкладывают ещё юных девушек для продолжения рода, причем делают это женщины постарше. Под конец у героя появляется 17 сыновей от разных партнёрш, что не удивительно. Ещё здесь фигурирует тема инцеста и опасения в виде свиных хвостиков у родившихся отпрысков, что весьма кстати, учитывая мои ассоциации с животными. Абсолютно не моя чашка чая, прочла и осталась в недоумении.

Завтра посмотрю лекцию об этом романе, возможно так будет яснее и книга откроется для меня с новой стороны. С автором пока не прощаюсь, но отложу его работы в долгий ящик. Не знаю насколько остальные произведения Маркеса похожи на Сто лет одиночества, буду подходить с осторожностью.