The Ocean at the End of the Lane

Когда знаешь, чего бояться, оно как-то легче.

Я не знал, что делать, когда взрослые плачут. Я видел такое лишь дважды: бабушка с дедушкой плакали в больнице, когда умерла тетка, и еще мама плакала. Я был уверен, что взрослые не должны плакать. У них же нет матерей, которые утешат и успокоят.

Я забылся в чтении. Я бежал от реальности, когда жизнь была слишком тяжкой или вовсе заходила в тупик. Брал с полки несколько маминых старых книжек, из ее детства, и читал про школьниц и их приключения в 1930-х и 1940-х годах.

Мне нравились мифы. Они не были историями для взрослых или детей. Они были лучше. Лучше, и всё.

-...ти не можеш скласти чи провалити людське життя.

Горох був ще однією загадкою мого життя: я не міг второпати, нащо дорослим брати таку смачну штуку - якщо її зірвати та з'їсти сирою - і закривати у консервні бляшанки, де вона ставала бридотою.

А увлекают меня такие книжки, что как их дочитаешь до конца — так сразу подумаешь: хорошо бы если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочешь.

Жить, выживать в этом мире, искать в нем свое место, делать то, что необходимо, и сводить концы с концами само по себе нелегко, а тут раз за разом придется оглядываться и думать, достойный ли это поступок, каким бы ничтожным он ни был, потому что за одну твою возможность его совершить кто-то когда-то если не умер, то поплатился жизнью. Это было несправедливо.

«Я был уверен, что взрослые не должны плакать»