Беги, а то заколдую!

Во сне королева перестаёт быть королевой, служанка — служанкой. Во сне они все женщины. А наяву для её величества быть просто женщиной — непозволительная роскошь.

Королева Миррей проснулась и некоторое время просто лежала, потягиваясь и ощущая томление в теле. Её супружеская жизнь не была особенно острой и разнообразной, но они с покойным мужем жили дружно и ночевали почти всегда в одной спальне. И теперь она чувствовала пустоту и женскую обделенность, которую некому было заполнить.

«Хорошо быть какой-нибудь вдовой-мельничихой. Никому и в голову не придёт заглядывать к ней в спальню. Да даже фрейлиной. Любой кавалер сочтёт достойным утешить вдовушку, и никто не упрекнёт её за женскую слабость. А я живу на всеобщем обозрении. Загляни только кто за мой полог, завтра весь дворец от казначея до последней поломойки будет знать, что её величество выделила нового фаворита. А скрываться, таиться… не по мне это. Да и некого особо приглашать в опочивальню. Или лицемерные льстецы, или записные ловеласы, или восторженные молодцы-офицеры, которых возбуждаю не столько я, сколько сама возможность поиметь королеву. А есть еще те, кто боится меня, что ещё хуже. За все годы не поймала на себе искреннего мужского взгляда».

Тут Миррей призадумалась, вспомнив человека, который неоднократно доказывал свою верность и стране, и лично королеве в разных деликатных поручениях, имел множество регалий и заслуг, а также не боялся говорить правду и не льстить, чтобы смягчить ее. Она не замечала за ним фальши или лжи. Он всегда вел себя в рамках приличий, тонко и по-дружески шутил про прелести повелительницы — наедине, разумеется — и понимал ее юмор. Понимал с полуслова. Она привыкла к тому, что он всегда рядом. Он развлекал её и подбадривал, умел смягчить гнев и ненавязчиво подсказать варианты решений, но никогда не пытался влиять на нее или урвать себе власть. Хотя мог бы, мог. И, если мыслить объективно, он был привлекательным мужчиной в самом расцвете сил, но никогда не был замечен в интрижках или любовных связях.

И какая-то слепая девчонка смогла заставить его сердце биться чаще, но при этом не ответила на чувства! И из-за этой глупости он бросает свою королеву!

«Согласно проведенному нашим изданием опросу, большинство из опрошенных девиц разного возраста и рас хотели бы быть похищенными драконом (38 %), 32 % — стать избранницей оборотня. Третье место поровну поделено между желающими в супруги прекрасного эльфа или работящего гнома.

Представьте только, нашлись несчастные, которые совершенно необъяснимо предпочитают свободу и безбрачие счастью брака и ухода за супругом. Разве есть что-то выше удовольствия рожать детей и стирать носки любимому?»

Журнал для женщин «Семейные узы»

Далекие голоса однокурсников и верещание недовольных горгулий словно растворялись в подавляющей тишине гор. Прямо над ними с неба сорвалась звезда и росчерком понеслась к земле. Эби ахнула от восторга, и эльф снова посмотрел на нее.

— У нас говорят, что когда-то давно Первогном прибил небесную твердь к небесной сфере серебряными гвоздями, — нехотя пояснила гномка. — Но он периодически хлестал эль, чтобы освежиться, работы-то было много. И когда падает звезда — это плохо вбитый гвоздь срывается с неба. Иногда их, сплющенные и обгоревшие, можно найти на земле. Увидеть такое — к удаче.

Эльф хмыкнул, но необидно.

— А у нас считают, что падающая звезда — это душа рождающегося в этот момент эльфа слетает из садов Матери всех эльфов, — отозвался он мирно. — Иногда слишком много падает звезд, и души ждут своей очереди в священных деревьях наших дубрав. Бывает, что душа вселяется в обычное дерево, и, если срубить его, пойдет кровь, и оно закричит от боли.

— Сказки, — отозвалась Эби.

— Возможно, — согласился Натаниэль. — Но красивые.

Эбигейл шла, пока совсем не стемнело, сотворила заговор ночного зрения и начала устраиваться на ночёвку в неглубокой впадине у подножия горы, которую ей предстояло одолеть завтра. Разожгла костер из небольшого валуна волшебным огнём, очистила одежду и себя, достала припасы: тонкую косичку солёного сыра, копчёный окорок, гномские походные лепёшки. Поставила на огонь котелок и, поколебавшись, добавила туда хорошую порцию бальзама на семидесяти семи травах и гномском самогоне. Даже если захмелеет и начнет болтать, услышать ее тут могут только камни.

Все гномы знают, что дышать чистым горным воздухом и ароматом ночной лаванды куда приятнее, если примешать к ним запах готовящейся еды. Эби сняла тяжёлые башмаки, подсунула под спину туго скатанное одеяло, скрестила ноги и приступила к трапезе. Потрескивал костёр, грея натруженные ноги, отблески плясали на скалах, мясо было вкусным, горячий напиток — бодрящим. Но самым прекрасным и замечательным было отсутствие Вудхауса, разумеется. Эби представила, как он спит, непременно завернувшись в одеяло, вышитое барашками, в ночном колпаке, на пяти пуховых подушках, как и полагается такому неженке и белоручке (и плевать, что она неоднократно видела, как он спит на голой земле во время тяжелой практики), и усмехнулась:

— Спи, и пусть тебе снится, как ты становишься придворным магом. Хотя бы во сне порадуйся, бедняжка!