Записки из подполья

Книга, которую можно назвать взрывной бомбой, заложенной под фундамент всей мировой литературы...

Это не просто повесть, а яростный, нервный и невероятно современный монолог. Перед нами — исповедь «подпольного человека», отставного чиновника, который выворачивает наизнанку собственную душу, а вместе с ней и душу всего так называемого «прогрессивного человечества». Он умён, желчен и до боли осознаёт всю фальшь окружающего мира и собственную несостоятельность в нём.

Главная сила этой книги — в её беспощадной честности. Достоевский с хирургической точностью вскрывает самые тёмные уголки нашего «я». Его герой бунтует против закона «дважды два — четыре», против рационального устройства вселенной, где человеку отведена роль винтика. Он готов страдать, лишь бы доказать свою свободу, даже самую уродливую и саморазрушительную. Именно здесь, в этом болезненном самоанализе, и родился русский экзистенциализм.

Книга разделена на две части: в первой — поток ядовитых философских мыслей и отчаянный бунт против «хрустального дворца» рационализма, а во второй — горькая история из жизни героя, которая наглядно иллюстрирует все его теории. Этот контраст между высоким интеллектуализмом и низменными поступками заставляет понять: трагедия «подполья» — это не абстракция, а реальная цена болезненного самосознания.

Чтение это непростое, порой даже мучительное. Герой отталкивает, его мысли кажутся сплошным парадоксом, но вместе с тем ты ловишь себя на том, что в каких-то его язвительных замечаниях узнаёшь и собственные, тщательно скрываемые мысли. Это диалог с самой неприглядной частью себя.

«Записки из подполья» — это вызов. Вызов вашему комфорту, вашим убеждениям и вашему представлению о «нормальности». Это книга-испытание, после которой ты уже не можешь смотреть на мир и на себя прежними глазами.

Федор Михайлович посредством своего героя отправляется в очередной заплыв в глубинные пласты хтонического человеческого сознания.
Бывший чиновник в форме мемуаров повествует о том, как он будто пчела собирает нектар от эмоций ожесточенности, одиночества, смены добрых побуждений на подлые. Автор показывает, на то момент еще новое открытие, что морально-нравственное падение таит в себе неизъяснимые иррациональные наслаждения.
Герой упивается своим подпольем, своей ненавистью к миру, самой природе, которая, по его мнению, противостоит личной свободе, тормозит реализацию свободной воли.
Чем более его уход в «подполье» сознания, тем ярче проявляется эмоция злобы. Ему становится легче, когда он злой.
Естественный и легкий путь виден как состояние человека, когда он уходит в аллегорическое подполье и живет в мире отвержения и изощренной злобы. Герой повести доводит свои изыскания до крайности. Он смеется над общественными утопиями и рациональным эгоизмом, утверждая о противоречии таких устремлений сути человека и поэтому их неосуществимости.
Достоевский предвещает этим текстом философию экзистенциализма и вытекающий из нее абсурдизм.
Жить на «свету» требует усилия и постоянной балансировки на краю того уголка сознания, с которого можно упасть в так называемое подполье.
И в связи с таким авторским виденьем, стоит вспомнить, что на смертном одре Достоевский держался за Евангелие, как за средство преодоления искаженной человеческой природы, как за надежду для того, кто хочет покинуть подполье.

В отличие от других, более поздних работ Достоевского, Записки из подполья это одновременно смешная, нелепая книжка в своем содержании, но в каком-то смысле страшная в своей действительности. Повесть представляет собой, как не трудно догадаться из названия, записки. Записки несколько нестандартного, маргинального человека, закрывшегося в своем символическом подполье от какого-либо взаимодействия с обществом. И в этом, скорее всего, не было какой-либо существенный причины кроме банальной обозленности, ненависти ко всему человеческому. Изолируя себя в подполье, он скорее сам вредит себе, но в этом, по мнению рассказчика, и есть смысл, что отлично раскрывается с первого же абзаца, когда он акцентирует внимание на своей болящей печени -

Злость повествователя не направленна на что-то конкретное, она просто существует, он нуждается в ней, как в чем-то необходимом для самого себя. Это вытекает в то, что даже самые тривиальные ситуации, будь то "стычка" с одним офицером, хотя "стычкой" это является только для самого рассказчика, производят на заметочника такой неизгладимый след, перерастающий в настоящую борьбу. Борьба, однако, однобокая, ведь истинно серьезно к ней относится только сам повествователь.
Но, сам по себе же он, следует заметить, личность вовсе не злая - "…я не только не злой, но даже и не озлобленный человек, что я только воробьев пугаю напрасно и себя этим тешу." Он способен поступать без злобы, но она настолько вклинилась в него, настолько стала его неотъемлемой частью, что в попытках сделать что-либо без злобы, он неминуемо падает в яму стыда и самобичевания -

В этом, пожалуй, и заключается трагедия рассказчика. Имея весьма добродетельную почву, он заразился злобой, ставшей неизменной частью этой почвы, что, собственно, приводит к дальнейшей его изоляции в подполье. Ведь такая противоречивая, неустойчивая личность не может взаимодействовать с обществом.

Подполье выступает некоторым символом внутренних глубин разума рассказчика, выстраивающего собственную философию, во многом основывающуюся на иррационализме. В самих его рефлексиях четко прослеживается некоторое разделение на людей сознающих, к которым так же приписывал себя и подпольный человек, и обыденных, не сознающих. Разница в том, что сознающие индивиды в каком-то смысле отрицают рациональный подход, давая волю внутреннему иррационализму. Прослеживается это, например, в сравнении акта места в отношении сознающего и не сознающего. Не сознающий движет свою месть исходя из какой-либо причины, прикрывая свои действия условной справедливостью. В отличие от него, сознающий вершит месть, то есть несет какое-то зло, только исходя из самого акта зла. По мнению рассказчика, иррациональное начало превалирует в человеке, который не способен полностью положиться на рассудок, даже если на кону будет стоять его личная выгода. Человек находит наслаждение в своем упрямстве, нежелании потакать, в этом то и есть его выгода -

Достоевскому удалось изобразить довольно амбивалентного рассказчика, одновременно сознающего бессмысленность собственной злобы, но в то же время принимая ее как часть самого себя. Но в конце концов, он скорее осознает иррациональную природу зла, и начинает получать из нее наслаждение. Иррациональное начало раскрывается в его образе наиболее четко и ясно, возможно, рассказчик и является самим воплощением всего иррационального в человеке. Нелепая часть произведения являет собой действия героя, его прямое взаимодействие с миром, страшно же то начало, что воплощает в себе его философию, в некоторой степени разрушительную, но в то же время отчасти правдивую.

«Умственная жвачка» занимает большую часть нашего внимания, если верить современным исследованиям, то это 47% времени бодрствования.

Стойте, только вдумайтесь, половину времени вы витаете в облаках собственных мыслей...

Это прокручивание (порой бессвязных) идей, которое знакомо всем и вся, иногда перерастает в изнуряющий самоанализ. Можно еще дальше зайти в вопросе и познакомить вас с гештальт-терапией. Её изучение сейчас модно и опошлено одновременно, поскольку если копнуть глубже, то всё окажется не настолько поверхностно.

Собственно о чём мы и зачем?

ЗАПИСКИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ - это внутренний диалог главного героя. Таким какой он был у интеллигента времён Достоевского. И это «круто», поскольку современная культура стала проще и пошлее. Это произведение, исповедь призвана вам показать качественную разницу культур по мотивам внутреннего мира петербургского чиновника.

Если вам не нравится степень аморальности Паланика, то вам к Достоевскому. Вы перенесётесь в философский дискос уже XIX века...

Как может сочетаться безумная любовь к себе и безудержное саморазрушение?

Почему если считать всех глупыми, то в итоге найдёте в центре действия себя?

В какие чертоги сознания может довести идейность и поиск смысл жизни?

Откуда у нас сила воли, нравственность и (в общем смысле) природа человеческого добра?

Нужно ли переносить на себя: «Любой порядочный человек - должен быть трус и раб»?

Для многих людей воображаемый, субъективный мир лучше реального.

«Я то один, а они то все - думал я»...

Вы найдёте частичку себя в главном герое, он вам станет родным и знакомым. Очень весёлое прочтение от Семёна Ярмолинца, он сделает прослушивание незабываемым.

Очень мрачное произведение, оставляющее после себя гнетущее впечатление.

Главный герой без имени, словно внутренний голос любого из нас, который мы иногда удачно, а иногда тщетно пытаемся заглушить, изводит себя бесконечными тягостными мыслями о мироустройстве, о жизни, о людях. Каждый из нас когда-либо предавался саморефлексии, анализу своих поступков, но подпольный человек отдаётся этому занятию со всей болезненной страстью, словно ему доставляет удовольствие ковыряние раны или больного зуба.
Несмотря на кажущуюся правдивость его исповеди, мы не вполне можем доверять всему сказанному. Он, как и любой из нас, не бывает откровенен до конца и ему, как и всем людям свойственно оправдывать свои поступки. Тем и интересен этот герой - Достоевский показал живого, мечущегося человека. К нему можно проникнуться сочувствием, с ним можно соглашаться, а ещё лучше спорить, но равнодушным к нему остаться нельзя.
Подпольный человек вступает в мысленную полемику с современными Достоевскому философами, учёными, к идеям которых он очень восприимчив.
Эту повесть называют предвестницей экзистенциализма, но подпольный человек путь и говорит о важности индивидуальной воли для каждого из нас, всё же приходит к выводу, что человек не состоятелен без христианской веры.
"Записки" скорее не тот текст, который будешь читать для удовольствия, но он важен для понимания последующих и главных текстом в творчестве Достоевского.

Почему "подполье"? Это своего рода то, что герой книги, некий коллежский асессор, скрывал и прятал глубоко в себе на протяжении сорока лет собственной жизни, все свои измышления и взгляд на обустройство общества. То есть тайное, пусть и ставшее явным.
Ну и второе понимание - он мыслит себя выше других ("Я-то один, а они все"), отличным от других, существом развитым и как бы вне лицемерного общество, и пребывает таким образом в "подполье".

Достоевский пишет:

Ясное дело, что, как всегда, когда мы говорим о классике, нельзя никогда ограничиваться этой временной локализацией. Вещи, упомянутые здесь, актуальны на века. И в направлении философских рассуждений об обществе и его устоях, о человеке и природе его психологии самосознания в этой жизни. И в плане наличия качеств, присущих этому бывшему чиновнику, у людей любого поколения.

Кто он такой? На мой взгляд, интеллигентный человек с несбывшимися чаяниями, не реализовавший себя в жизни. С проявлениями тревожного расстройства. Потому, что неудачник или глуп? Нет. Он достаточно умен и образован, развит, но его предел - чин коллежского асессора. Он видит, какие бездарные бездумные болтуны достигают в этой самой жизни успеха.

Я до определенного момента считал его изобличителем, а не антигероем. До того эпизода, когда он начинает гнобить Лизу. Здесь выступила эта самая гниль. Воистину, если такого человека окунули в дерьмо, он обязательно должен ополоснуть им более слабого. И ведь о проституции его речи до этого были все правильные.

Так что получается, выступал он против пошлости и грязи общества только из-за собственной ничтожности? Из-за того факта, что сам не оказался тем успешным Грязевым? Из-за того лишь, что из него самого не получилось ни рыбы, ни мяса? Нет, я бы так не упрощал. Его позиция самая "удобная" для таких всесокрушающих записок, но может потому, что он, кроме того что человек вдумчивый и неглупый, еще и наблюдатель со стороны почти. Обиженный судьбой, желчный, но ведь прав во многом в своих оценках, черт возьми! Но при этом и мразота, желающая подчинять себе. Кстати, может быть и в этом ключ - желание подчинять, быть в высоком положении, а как не получилось ни хрена - раздражение и желчь. И от страданий он уже получает удовольствие.

Как бы то ни было, здесь Достоевский не только под микроскопом рассмотрел сию личность, но и укол в сторону общества направил. И с прискорбием я заметил в себе некоторые черты главного героя, это поразило. А повесть достойна повторного перечитывания и переосознания. Убедился, что в Достоевском можно найти ВСЕ о человеке.

[Аудиокнига была прослушана мной в исполнении нЭзабвенного Вячеслава Герасимова]

Читая эту книгу поневоле начинаешь уходить в себя, ощущая себя антигероем и сопоставляя его с собой. Начинаешь искать в себе, те эмоции, которые описаны в книге. Закончив читать книгу, чувствуешь, как будто камень с души, и в то же время что-то в душе осталось, какой-то осадок после этой книги. Сомневаюсь что буду перечитывать "Записки", депрессивно. Автор "Записок" как-будто не от мира сего, роется в своих чувствах, но он глубоко обиженный человек, причем обиженный с самого начала своей жизни. Он сам даже пытается себя оправдать, объясняя свою злость и желчь, тем, что нет у него родного человека. Хоть и депрессивно, но мне понравились "Записки из Подполья", так как дают пищу для размышления. В самом начале какой-то сумбур, потом начинает все проясняться, и в конце ненавидишь героя-антигероя и в тоже время жалеешь его.

Хочу сказать пару слов о неосновной идеи книги.
Действительно, почему все поголовно должны стремиться к одному и тому же? Добро, счастье, успех, признание и проч. Несмотря на то, что это кажется логичным и естественным, данное утверждение можно оспорить, что и делает герой Достоевского в данном произведении. Может быть, в первую очередь нужно стремиться к обретению собственного пути? К осознанию самого себя и того, чего хочется именно тебе? Собственные желания могут совпадать или не совпадать с общепризнанными понятиями о счастье. Для одного совершенство то, что для другого извращение. Но люди настолько привыкли жить общепринятыми стандартами, что боятся своих настоящих искренних желаний. Отсюда внутренний конфликт. Отсюда самоистязание.
Но если оставить экзистенциализм вместе с прочими философствованиями, и посмотреть на героя, как на обыкновенного человека, который может жить на соседней улице… Он едва ли способен на что-то, кроме своих размышлений. И в этом помимо него самого никто не виноват: ни общество, ни несчастное детство, ни обстоятельства. Но он будет наделять смыслом всё, что плохо лежит. Как сказал Паланик: