Ак чәчәкләр

Да, Гульшагида -  хорошая девушка. Но, пожалуй, слишком самостоятельная и требовательная, как он тогда считал. Любовь её осложнит жизнь. На свете есть много и других хороших девушек, более спокойных, менее самолюбивых, - можно прожить и без Гульшагиды. То, что было между ними, - всего лишь увлечение юности. Так зачем же тогда вносить тревогу в свою жизнь и в жизнь Гульшагиды, не причинивший ему никакой обиды? Если уж по непонятным ему причинам на душе вдруг сделается тоскливо, то можно всегда развеяться в Займище, а наскучит Займище -  вернуться в Казань. Если же какое-то неосознанное желание всё же уведёт его к берегу Волги и он, сам того не замечая, вдруг окажется на Федосеевской дамбе и, словно поджидая кого-то, будет бродить из конца в конец, то у него хватит сил перебороть себя. Можно с кем-нибудь из приятелей прокатиться на парусной лодке или посидеть в саду, на знакомой скамейке -  полюбоваться простором реки. Только и всего. И всё же...душа не находила покоя.

Глядя на зелёный абажур на письменном столе и вспоминая детские годы Мансура, Абузар Гиреевич незаметно забылся, сидя в кресле. За последние годы он редко спал глубоко и безмятежно. Только дремал и в полусне часто занимался своими дневными делами. В такие ночи иной раз он с такой ясностью увидит во сне решение того или иного научного вопроса, над которым столько времени безуспешно ломал голову, что оставалась только, проснувшись, быстро записать свои мысли, а потом - удивляться творческим возможностям человеческого мозга.

Гульшагида поклялась себе не ходить больше на Федосеевскую дамбу, но сегодня её снова потянуло туда. Поймёт ли кто-нибудь, что творится у неё на душе? Возможно, найдутся благоразумные люди, которые скажут: не ищи, мол, золота там, где и олова нет, какая уж тут любовь, - не может быть, чтоб на Мансуре весь свет клином сошёлся. Но что делать, если так оно и есть? Не придумала же она себе такую любовь. Видно, судьба у неё такая. Если бы рассказать, как она осуждает себя, как мучается, - никто не поверил бы. Оказывается, любящее сердце остаётся верным первому чувству, хоть на огне его жги, хоть в омут бросай.