Ночь в Лиссабоне. Тени в раю

Время – это слабый настой смерти. Нам постоянно, медленно продлевают его, словно безвредное снадобье. Сначала он оживляет, и мы даже начинаем верить, что мы почти что бессмертны. Но день за днём и капля за каплей он становится все крепче и крепче и в конце концов превращается в жидкую кислоту, которая мучает и разрушает нашу кровь.

При любой фашистской диктатуре страх и неуверенность царят даже в рядах самих фашистов, особенно если они люди подневольные, так как понятие права становится чисто субъективным и, следовательно, может быть обращено против любого бесправного индивидуума, коль скоро его поступки перестают соответствовать меняющимся установкам. Кан играл на трусости фашистов, ибо знал, что трусость в соединении с жестокостью как раз и являются логическим следствием любой тирании.

Это не педантизм. Это опыт. Я слишком часто видел, сколько бед может случиться, когда забывают о мелочах.

Ты неожиданность, которая никогда не переходит в привычку.

"-Она держалась до последнего,-сказал я. - Ради вас,неужели вы не понимаете? Только ради вас. И зная,что вы спасены,ушла."

"Я думал, что потерял тебя"
"Ты никогда меня не потеряешь. Потому что никогда не стремился удержать меня, как крестьянин свой надел."

—Вы верите в жизнь после смерти?—спросил человек с билетами.
Я поднял взгляд. Вот так вопрос! Я ожидал чего угодно, только не этого.
—Не знаю,— в конце концов ответил я. — В последние годы меня слишком занимала жизнь до смерти.

— Он не только болтает, Кармен. Он, что называется, герой.
— Этим не проживешь. Герои должны умирать. Если они выживают, то становятся скучнейшими людьми на свете.