Записки из подполья

Книга захватывает и читается на одном дыхании - как и у всё у Достоевского. Потому что очень искренне, от души и я ему верю. Верю, что невозможно всё это написать, никогда этого не чувствовав.

Книга вызвала чуть ли удушье, настолько омерзителен порой герой и настолько душно в его мирке-клоаке.
Некоторые душераздирающие описания размышлений о наслаждении от боли, теория "мыши", описанная так красочно, что аж мурашки по коже пошли. Невероятно красочно описаны его ощущения окружающего мира:

No comments, называется. Даже часы у него "шипят" .

И потом ещё много уменьшительно-ласкательных:

Но завершающим перлом исповеди героя стала история с Лизой. Я содрогалась от всего ужаса его размышлений и отношения к женщине. Фактически, вся его логика чувств и размышлений сводилась к следующей формуле:

И дальше в разных вариациях он отыгрывался на несчастной девушке за все свои унижения. Ничего, кроме омерзения, он всеми своими рассуждениями и страданиями не вызвал.

Верю, верю, что главный мученик - он сам.

Я потрясена книгой,

, - как он сам написал в строках.
Настоящая мука, а не книга. Вымученная, выдирающая из души муку, вызывающая самые отвратительные ощущения и чувства...

Наверное, стоит прочитать такую книгу, чтобы испытать такое сильное отвращение к такому образу мышления,
чтобы никогда не допускать таких мыслей.

Я вообще люблю Достоевского. Но даже для него это было слишком. Один (анти)герой - и такой противный. Всю книгу на лице гримаса отвращения была (хорошо хоть повесть не большая). В других его книгах как-то все разбавлено что ли, а тут настоящий концентрат самой потаенной гнусности (почти что душевный маркиз де Сад). В общем, впечатлений много, противоречивых, однозначно понравилось (точнее не понравилось, а скорее задело).
Читать советую, если у вас программа-минимум прочитать всего Достоевского (как у меня), либо вы работаете (планируете) в сфере "психо" (логии, терапии, -атрии). Остальным не обязательно, если читали "Преступление и наказание".

Признаюсь, что после прочтения и даже перед написанием этого рассуждения, я пыталась вредничать и находить косяки в речах и поведении описанного героя. Или антигероя. В частности: "Извольте-с объясниться, сударь, по какому праву вы в известном месте о семье вздумали речи вести?". А также: "Отчего вы себе возомнили, что вы - развитой человек?".

На второй вопрос ответ нашелся быстрее. Обмолвился наш безымянный герой, что читать любил. Есть такое негласное правило - чем больше прочитал, тем больше понимаешь. А разница, между "прочитать" и "воплощать в жизнь" несущественна, остается на задворках. Это все из области субъективизма, но не принимаю я такую "бумажную" мудрость. И коллежскому асессору не простила этого.

На первый вопрос ответ не сразу шел. Я даже удивилась, когда герой/антигерой заговорил о семье, о любви - да так заговорил! Свежо воспоминание было о том, как я смеялась, читая повествование о вероломной мести офицеру.
Не остается думать ничего, кроме того, что человек расслабился, открылся. А потом по трусости, слабости (и, конечно же, привычке) своей вновь напрягся и начал кусаться.

Хочется на все это ответить цитатой из другого произведения Федора Михайловича - "Пройдите мимо и простите нам наше счастье". И злюку этого пройдите мимо и не принимайте на свой счет. Занимайтесь собой. Смотрите за собой. Отдавайте то, что хотите получить взамен. И многие другие общеизвестные истины.

Человек на то и человек, чтобы вместо того,что бы плыть по течению, подчиняясь законам природы, пойдет против своей воли, желаний, откажется от своих увлечений лишь для того, чтобы доказать своенравность и независимость. Он начнет делать нечто из ряда вон выходящее, мерзкое, лишь бы не быть частью некой системы.
Вы спросите: "Так ведь жить, не сопротивляясь, гораздо проще?!" - это не относится к человеку. Ведь когда ему дается то, что он хотел, он ни за что на свете не станет делать благо, генетическая потребность сделать что-то наперекор возьмет свое, что бы, как сказал Федор Михайлович: "..к положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент".
Не перестаю удивляться..

Рассказ Достоевского «Бобок» оставил у меня сильное и неоднозначное впечатление. Это необычное произведение, в котором с черным юмором и философской глубиной раскрываются темы смерти, искупления и человеческой природы.

Особенно поразила сама идея: умершие ещё какое-то время сохраняют сознание и продолжают размышлять, разговаривать, спорить. Казалось бы, смерть должна быть концом, но Достоевский превращает это пространство между смертью и полным исчезновением в арену для философского анализа человеческой души. И здесь раскрываются настоящие лица персонажей. Они уже ничего не боятся, потому что "им теперь всё можно", и постепенно теряют даже видимость стыда и морали.

Колорит персонажей — ещё один яркий элемент рассказа. Каждый герой, даже если появляется всего на несколько реплик, запоминается. Все они при жизни играли роли, а теперь сбросили маски. Их диалоги одновременно и забавны, и пугающи. Особенно страшно осознавать, что многие из них не делают никаких выводов из своей смерти: они не раскаиваются, не ищут прощения, а лишь продолжают быть самими собой с теми же слабостями, пороками и смешными претензиями.

Для меня этот рассказ — не только философская притча, но и предупреждение, если мы не начнём задумываться о своих поступках при жизни, смерть уже ничего не изменит. И в этом главный вывод — не тех, кто умер, а тех, кто читает.

Записки из подполья

Главный герой - классический «нитакуся». И как неприятно копаться в его самолинчевании. В оправданиях своих поступков, трусости; в поиске доводов для раздувания своего эго. В принижении окружающих из своего низшего положения и приукрашивании своей уникальности, интеллигентности и эрудированности. Тошно. Душно

Достоевский - мастер слова, повествования. Я прочувствовала рассказчика всей сутью и от этого отвратилась ещё больше. И все же таких людей много - погрязших в эскапизме, в иллюзорной личности. Там, чтобы достичь высот, ничего не нужно делать. Но в реальности, приходится учиться контактировать с обществом, принимать чужое мнение, решать конфликты и находить точки соприкосновения. Нужно уметь строить, а не разрушать (что проще всего, как мы знаем). Создавать свою жизнь в реальности - это труд. И не каждый может с этим справиться. Отсюда - озлобленность, пакостничество и замкнутость

Повесть про потёмки души (все, как любил Достоевский). Про невидимую грань, которую готов пересечь человек в больном сознании. Про постыдные поступки в прошлом и совершенно неравноценную кару

У истории нет морали. Она лишь раскрывает неприглядные стороны. Нагнетает. И наконец фонтанирует. И все это время ты ощущаешь себя как во сне. На грани реальности. Словно поглощён той же болезненностью, что и Вельчанинов

Как-то слово "подполье" уже тесно связано в сознании с революционной деятельностью. Ожидала что-то подобное. Оказалось, имеется в виду самое обычное подполье - яма под полом, подвал - но только в переносном значении - подполье души.
И носил это подполье в душе мелкий чиновник, настолько омерзительный своими поступками и мыслями, что только Достоевскому и по силам обнажить этот мирок перед читателями, расколоть эту скорлупу, разбить этот футляр, в который герой (или антигерой?) прятался от всего человечества. Книга не для развлечения, читать будет тяжело, потребуется концентрация внимания. Мало того, что тема сама по себе омерзительная, так и язык тяжелый, язык образованного человека 19 века. Ну, для сложных мыслей и форма сложная. Во-вторых, монолог, только в последних главах какое-то действие, развитие сюжета, диалоги.
То, как обошёлся безымянник с девушкой-проституткой, - кульминация всего. Хотя и с остальными знакомыми, со слугой не краше отношения. И чем больше копаешься в гнойниках этой души, поскорее хочется захлопнуть эту книгу.

Невероятно, но со стыдом признаёшь, что многие черты, черточки, мыслишки, стрехи, предрассудки и у своих знакомых встречал, и у самого себя, в тайниках души, - такое, что никогда не расскажешь и никому. Потому-то так трудно принять исповедь, как таковую. Достоевского можно оценивать только на 5, но с точки зрения усредненного читателя пришлось признать более низкий бал.