Семь сестер

– Мадемуазель, жизнь без любви – это все равно что француз без вина или любой другой человек, лишенный кислорода.

— Наверное, вы правы. Но что же мне делать?
— Простить себя наконец. Как видите, все очень просто. Простить себя и двигаться дальше. Иначе жизни у вас не будет.

Даже если ты отказываешься верить в то, что жизнь существует не только на земле, постарайся понять, что печаль и горечь утраты – это то немногое, что оставляют нам близкие люди, уходя в мир иной. Они оставляют это нам и для нас.

Отец часто называл нас своими золотыми яблочками. Такие румяные, созревшие плоды, которые уже пора снимать с дерева. Но вот ствол сильно тряхнуло, и яблоки сами собой посыпались на землю. И больше нет рядом крепкой руки, которая могла бы подхватить нас прямо на лету.

— Мне бы очень хотелось побывать на Монпарнасе, – со вздохом призналась Изабелла. – Но, боюсь, этого мне никогда не разрешат.

— Конечно, не разрешат! – с готовностью поддержал он ее. – Все родители, чьи дочери оказываются в Париже, скорее предпочтут, чтобы их утопили в Сене, чем лишили чистоты и невинности на ее Левом берегу.

Потому что те, кого мы любим, эти люди поистине незаменимы.

Какое все же счастье, подумала я, что люди не могут предвидеть собственное будущее.

• В эпоху Интернета, когда все и везде фиксируется, записывается и сохраняется в памяти, исторические изыскания со временем приобретут иной характер. Да и сама история станет другой. Мы вступаем в такое время, когда стремительно уменьшается количество всяких тайн, секретов, мистических событий, которые все еще ждут своего объяснения.

– Произведение искусства должно быть доступно любому, – часто повторял отец. – Ведь в каждую картину художник вкладывает свою душу. Полотно, которое спрятано от людских глаз, превращается в пустышку. Оно ничего не стоит.