Böses Blut

“Everyone wants a single, simple solution,” he said, now finishing his last few chips. “One weird trick to lose belly fat. I’ve never clicked on it, but I understand the appeal.”

…так эти пьяные дебилоиды вскрыли урну против ветра и наглотались дедова праха. Растарик рассказывал - он потом целую неделю просморкаться не мог.

В памяти остались только убийственные раздумья, которые преследовали ее в тех стенах, неотступные чувства вины и ужаса, постепенно осознание той истины, что она связалась с кем-то чужим, не имеющим с ней почти ничего общего.

Он любил тетушку, которая, по сути, опекала его в детстве, но от долгого нахождения рядом с ней начинал задыхаться и давиться от спазмов. Ее неизменная привычка передавать из рук в руки фальшивую монету общительности, закрывая глаза на неудобные и неприглядные истины, вытягивала из него все жилы.

За время своей сыскной деятельности он порой сталкивался с экстрасенсами и не испытывал к ним ничего, кроме презрения: эти пиявки – такими они ему виделись – только высасывали деньги у чересчур доверчивых и потерявших надежду.

Темная вода лизала каменную кладку, и Страйку почудилось, что нерпа фыркает своим влажным носом.

В ней, как в средневековой мученице, чувствовалось какое-то напряжение, граничившее с фанатизмом.

Она мне все кишки вывернула насчет помолвки, а я эту помолвку в гробу видал.

Успех, как давно понял Корморан Страйк, – материя куда более сложная, чем принято считать.

— Я ведь и не должен был появиться на свет, правда? – спросил из темноты Страйк. – Я – случайность. У меня нет желания множить эту ошибку.

Наступила пауза, затем Робин сурово произнесла:

— Ну знаешь, Страйк, это, черт тебя дери, крайний эгоизм.