Простодурсен. Зима от начала до конца

У пудинга оказался волшебный вкус зимы, черники и голубики, клюквы и брюквы, рябины и можжевельника, кудыки и понарошки, еловой смолы и сосновых иголок, желудей и солнца, грибов и песен…

От солнца остался только маленький сгусток в углу. Скоро и там воцарится чернота. Солнце имеет привычку, уходя, ничего не забывать и не оставлять. Ни крошечного пятнышка. Ни хилого лучика. Оно забирает с собой весь свет за леса, за горы, за море, когда туда уходит. Простодурсен так далеко никогда не бывал.

И вот тогда Утенок почувствовал себя одиноким. Он начинается где-то внутри себя и заканчивается кончиками перьев. А дальше все совсем другое. И он маленький. Каким бы большим он ни вырос, по сравнению со всем остальным он остается совсем-совсем маленьким.

Посреди комнаты, в крестовине из четырёх больших чурок, стояла – вы не поверите! – ёлочка. Два красных носка на верхних ветках украшали её.

Он вообще замечал, что на иные вопросы Пронырсена трудно дать ответ. Они какие-то скользкие. Уткой разжился, ну-ну, мы-то с тобой понимаем...

Не так трудно жить, когда можешь запросто кому-то помочь.

Свечи мерцали. Утёнок блестел. Октава пахла. Все выглядели настолько торжественно, насколько принарядились. Вот только тишина была гулкая, необычная.

Каждый может сделать что-то, чтобы самому изменить времена

Собрание? – подумал Простодурсен. Противное слово, в нём слышится «брань», и ещё «рана».

Она высунулась подальше в окно, чтобы ветер и дождь поиграли с лицом и волосами. И ей мечталось, что она прижимается к Сдобсену, а ветер любви подхватывает их и несёт ввысь. Она высунулась в окно ещё сильнее – и упала в свой же сад. Но как ни в чём не бывало встала и вернулась в дом, чтобы мечтать дальше.