Полное собрание романов и повестей в одном томе

— При нем, говорят, и дети в яслях не плачут.
— А что же они делают?
— Кто ее знает! Наверно, сознавать начинают.
— Вот крест-то нам господь послал! От него, как от бабы, и отвязаться нельзя.
— Даже странно! — почти научно выразился какой-то единоличный малый.

Советская юность не знает причин для избежания труда, разве что лишь когда переутомится или влюбится.

Единоличные девки, глядя на молодых колхозниц, единодушно бросили белиться, перестав тереться щеками о белые стены, ибо ни одна колхозница не украшала свое лицо красками.

Это правда, — сказал я, — на свете много душевных бедняков.

странно было видеть маленьких умных озабоченных женщин, действующих вполне целесообразно, но ещё не имеющих чувство размножения.

Скучные книги происходят от скучного читателя, ибо в книгах действует ищущая тоска читателя, а не умелость сочинителя.

Гражданская война лежала там осколками народного достояния – мертвыми лошадьми, повозками, зипунами бандитов и подушками. Подушки заменяли бандитам седла; оттого в бандитских отрядах была команда: по перинам! Отвечая этому, красноармейские командиры кричали на лету коней, мчавшихся вслед бандам: – Даешь подушки бабам!

– Машина – строгая вещь. Для нее ум и ученье нужны, а чернорабочий – одна сырая сила!

– Это справедливо, – хорошо по-русски сказал турок, – масло – доброта, оно машину бережет! Кто масла много дает, тот любит машину, тот есть механик!
– Ну, понятно, – обрадовался Пухов, – машина любит конюха, а не наездника: она живое существо!

А в Новороссийске шли аресты и разгром зажиточных людей.
«Чего они людей шуруют? – думал Пухов. – Какая такая гроза от этих шутов? Они и так дальше завалинки выйти боятся».