Собрание повестей и рассказов о войне 1941-1945 в одном томе

В 1979 году, в том году, когда Маргарет Тэтчер стала премьер-министром Великобритании, а Саддам Хуссейн президентом Ирака, когда Иран по результатам референдума был объявлен Исламской республикой, когда Мухаммед Али объявил о завершении карьеры, а группа "ABBA" впервые исполнила композицию "Gimme! Gimme! Gimme! (A Man after Midnight)", ставшую №1 в чартах пяти европейских стран, в год когда Франция и Великобритания прекратят выпуск самолетов "Конкорд", а в СССР будет спущена на воду самая большая подводная лодка в мире проекта 911 "Акула", в год когда на заседании Политбюро будет принято решение о вводе советских войск в Афганистан - в тот 1979 год, спустя 34 года после окончания Великой Отечественной войны - самой страшной и кровопролитной войны в истории Григорий Бакланов напишет одну из главных своих повестей "Навеки - девятнадцатилетние".
События в книге начинаются на ж/д станции г. Купянска Харьковской области осенью 1943. Дорога на Запад. Перипетии войны. Ранение. Медсанбат. Железная дорога. Направление - Восток. Госпиталь за Уралом зимой 1944 г.
В финале повести описываются события конца зимы - начала весны 1944 года. Развязка наступает когда наши войска в феврале 1944 г. приступают к Никопольско-Криворожской наступательной операции войсками 3-го и 4-го Украинских фронтов с целью разгрома группировки противника численностью более 500 тыс. человек. 3-й Украинский фронт главный удар должен был наносить в направлении города Апостолово.
Потеряв Никополь, немецкое командование, оказавшись перед угрозой очередной катастрофы, предприняло попытку переломить ход сражения. Две танковые и четыре пехотные дивизии нанесли мощный контрудар в направлении Апостолово. На их пути вблизи хутора Кравцы оказалась батарея лейтенанта Третьякова, первой принявшая на себя всю ярость отчаянной контратаки противника. На эту батарею были обрушены силы, намного превосходящие силы русской батареи. Батарея понесла крупные потери, но ценой жизни своих бойцов до прибытия подкрепления сдерживала натиск врага...

Эта повесть - прекрасный образец "лейтенантской прозы", наряду с такими повестями, как "Батальоны просят огня" Ю. Бондарева, "Убиты под Москвой" К. Воробьева, "На войне как на войне" В. Курочкина.
По этой повести в 1989 году на Одесской киностудии был снят фильм "Навеки - 19". Фильм - типичный представитель позднего советского кинематографа - реализм с элементами фантасмагории - надо сказать, довольно привычная вещь для того времени, - снимать еще не разучились, вот только денег на съемку уже не было. Однако, в съемках батальных сцен по-прежнему чувствуется великое, но, навсегда уходящее влияние традиций советского кинематографа. А вот фантасмагорические - дань моде - вставки в кинокартину, отсутствующие в повести, признаться, разочаровали. Без них фильм смотрелся бы гораздо лучше. Тем не менее, хорошо, что картину успели снять тогда. Сейчас даже так уже никому было бы не снять. По жанру скорее драма, хотя игровым данный фильм назвать сложно. Ближе к артхаусу.
По актерам. Хорошо сыграл главную роль Юрий Рулев, жаль что это у него была единственная роль в кино, из других актеров особенно запомнился Семен Морозов ("Семь невест ефрейтора Збруева") в роли капитана Китенева - чувствовался и опыт актера и его великолепный природный юмор. Сценарий к фильму был написан самим Григорием Баклановым. Из интересных фактов: в фильме звучит песня В. Высоцкого "Письмо перед боем" и песня группы "Наутилус Помпилиус" "Шар цвета хаки".
В том же году на Одесской киностудии был снят другой военный фильм о штрафниках "Гу-га". Это были последние фильмы о Великой Отечественной, снятые на Одесской киностудии...

Вот ещё одна книга в моей коллекции, которую нельзя оценивать и непонятно, как писать на нее рецензию.

Книга посвящена созданию и функционированию одного из самых страшных лагерей смерти во время Второй мировой войны. Сначала мы видим мирный пейзаж, а затем узнаем, что скрывалось за ним... Как строились газовые камеры. Как привозились люди, в полном неведении, куда они попали, с вещами, беспокоящиеся о будничных делах. И как потом, внезапно, реальность обрушивала небо им на головы. И как они умирали. И как при этом вели себя надсмотрщики и начальники лагеря - боже, да люди ли это были, хочется спросить вместе с автором?

И как пытались всё спрятать, закопать, скрыть, когда наступала Красная армия. Нет, не было ничего, всё слухи и клевета. Было. И эта книга, как и все, написанные об этом, не позволяет забыть, что это - было.

Сразу скажу - книга не о войне. Хотя обманчивое название подводит к этой мысли. Оттого я долгое время не решалась начать читать - не чувствовала в себе сил прожить трагедию войны вместе со школьниками. А тут всё вообще не о том и не в тех настроениях. Так что смело отбрасывайте предрассудки и принимайтесь за чтение. Тем более, что книга того заслуживает.

Если не о войне, то о чём? О советских школьниках и школьницах. О воспитании и нравственности. О доносах и скверной училке. О том как жить по совести, честно и верно следовать своим идеалам. О пробуждении женщины в девочках. О верной дружбе. О том, читать ли "упаднические стихи Есенина", воспевающего пьянство. И что на самом деле такое счастье.

Прочитана книга с удовольствием, дружная компашка школьников вызывает особенно нежные чувства.

Прекрасная повесть про школьников, про подростков в 40-м году, про самые обыкновенные жизни, переплетаемые советскими лозунгами, репрессиями, столкновениями идеологий. Много разных персонажей, много линий, идущих параллельно, много деталей, казалось бы, не очень нужных, но раскрывающих одной фразой характер того или иного подростка. Совсем не как после фильма, где помнишь только Искру, Вику, Зину и крик Жорки Ландыса. Нет, здесь видишь весь класс и даже выходишь за его пределы.

Мало где можно встретить такое описание дружбы девочек, как здесь. Не существующую издавна, не вбрасываемой парой задушевных разговоров, а вырастающую из взаимной настороженности заинтересованность, симпатию и привязанность. Вика и Искра были знакомы с начальной школы, но тянуться друг к другу они начали слишком поздно. Больно было читать, сколько раз они хотели поцеловаться, но сдерживались. Больно было видеть признание Вики, что Искра ей нравилась ещё с третьего класса, да не могла она никак с ней подружиться. Больно было понимать, что единственная настоящая подруга у Вики появилась так поздно и так не вовремя. Ведь обе девочки такие живые и не идеальные: Искра - вся такая идеологически настроенная, правильная и партийная, Вика - романтичная и одухотворённая, но гордая и даже немножко высокомерная. Никто из них не ангел, никто не одаривал никого своей милостью и душевной чистотой. Вот же они - прекрасные неоднозначные женские персонажи - думающие, сомневающиеся, срывающиеся из-за непреодолимых напастей. В таком контексте очень неприятно видеть один сторонний лейтмотив, проходящий через всю книгу.

Размышления о том, что такое "настоящая женщина".

Повесть была написана в 1984 году, описывала 1940 и вот вроде как мы должны были бы говорить о "воцарившем в СССР равноправии", да вот только случайно столько сексистких намёков не накидаешь, они так и сыплются на тебя, сколько глаза не отводи.

Первый звоночек раздался в разговоре Искры и Зины, где такой вот красной ниточкой шла мысль, что Искру раздражают разговоры подруги про то, как она хочет быть не 'лётчицей или парашютисткой, а ЖеНщИнОй' потому что сама Искра такая вот партийная, а партийность убивает жизнь мммм. Нет ну это же просто ужасно:

— Это я сейчас комсомолка. А потом я хочу быть женщиной.

— Как не стыдно! — с гневом воскликнула подруга. — Нет, вы слыхали, ее мечта, оказывается, быть женщиной. Не летчицей, не парашютисткой, не стахановкой, наконец, а женщиной. Игрушкой в руках мужчины!

— Любимой игрушкой,-улыбнулась Зиночка.-Просто игрушкой я быть не согласна.

А директор - апогей школьной справедливости и чести, мда - первым делом решил, что раз в школе девочки, то нужно им зеркала в туалетах поставить (а мальчикам значит не нужно да), на что "карга" Валендра его спросила:

- Кокеток будем растить?

- Не кокеток, а женщин. Впрочем вы вряд ли представляете, что это такое.

????????????????? мужик прости ты обосрался, я даже за этот первый неудачный донос на Валендру не обижаюсь, ведь сука как говорится:

То есть вечное "она такая злая просто потому что у неё НЕДОТРАХ ОНА ЖЕ СТРАШНАЯ ААПХПХПХА".

На этом подвиги великого директора не заканчиваются, и он, схватив пацана, что ударил девочку (причём специально так схватив, с помощью других детей), вывел его перед всей школой и началось:

С ним нельзя дружить, потому что он предаст, его нельзя любить, потому что он подлец, ему нельзя верить, потому что он изменит. И так будет, пока он не докажет нам, что понял, какую совершил мерзость, пока не станет настоящим мужчиной. А чтоб ему было понятно, что такое настоящий мужчина, я ему напомню. Настоящий мужчина тот, кто любит только двух женщин. Да, двух, что за смешки! Свою мать и мать своих детей. Настоящий мужчина тот, кто любит ту страну, в которой он родился. Настоящий мужчина тот, кто отдаст другу последнюю пайку хлеба, даже если ему самому суждено умереть от голода. Настоящий мужчина тот, кто любит и уважает всех людей и ненавидит врагов этих людей. И надо учиться любить и учиться ненавидеть, и это самые главные предметы в жизни! ...

Он повернулся к парню, усердно изучавшему пол, и в мертвой тишине сказал негромко и презрительно: — Иди учись. Средний род

Извините, но как можно считать положительным персонажем педагога, который поощряет травлю? Ладно уже этот сексизм и речь про "тру мужиков", но преподносить это как акт воспитания... отгородите его от детей, пожалуйста.

Как я уже говорила, так хорошо было читать про завязывающуюся дружбу Вики и Искры, но вот казалось бы, через Вику и её отца как бы транслируются "правильные" мысли и кхм:

— Папа говорит, что в жизни есть две святые обязанности, о которых нужно думать: для женщины — научиться любить, а для мужчины — служить своему делу.

Искра переходила к тому, ради чего явилась, размышляла, как повернуть разговор, и только поэтому не вцепилась в этот тезис, как бульдог. Она пропустила его, про себя все же отметив, что для женщины служить своему делу так же важно, как и для мужчины, поскольку Великая Октябрьская революция раскрепостила рабу очага и мужа.

Вот значит какими мудростями пичкает Люберецкий свою дочь, вот оно какое - истинное женское счастье - тьфу, ещё и преподносят это так, словно Искра ещё такая наивная и не понимает пока, что женщина может быть счастлива только в любви.

Идите нахер, просто пожалуйста.

Ну и куда же без любимых наставлений матери Зины, которая так не хотела носить панталоны, ведь "все девочки как девочки, а я какая-то уродка" (да, ведь девочки должны себя застуживать ради красоты, знаем, проходили):

Уххх мужчина голова женщина шея, если бы это было про 19 век - я бы ни пикнула, привыкла уже, но тут такая концентрация всего этого, что я о каждую фразу спотыкаюсь, и мне хочется кричать.

Зато хоть девочки очень натурально боятся изнасилований, пусть и тон написания этих кусков и довольно будничный. Да, самых обыкновенных изнасилований, это вещь совершенно не новая:

— Посидим немного? Или ты торопишься? Честно говоря, Зина уже отсчитывала время, но, по ее расчетам, кое-что еще имелось в запасе.

— Ну, не здесь же.

— А где?

Зина знала где: перед домом Вики Люберецкой в кустах стояла скамейка. Если б что-нибудь — ну, что-нибудь не так! —она могла бы заорать и вышла бы либо Вика, либо ее папа. Зиночка была ужасно хитрым человеком.

Они нашли эту скамейку, и Зина все ждала, когда же он начнет говорить то, что ей так хотелось услышать, что он давно ею любуется и что она вообще лучше всех на свете. А вместо этого он схватил ее руки и начал тискать. Ладони у него были влажными, Зине было неприятно, но она терпела. Заодно она терпела и жуткую боль от перетянутых резинками бедер; ей все время хотелось сдвинуть врезавшиеся в тело резинки, но при мальчике это было невозможно, и она терпела, потому что ждала.

Да, ведь только хитрый человек боится за свою безопасность, угу, наша Зиночка такая милая дурашка.

Через полмесяца после встречи с прежними Сашкиными друзьями Искра вновь столкнулась с ними — уже без Саши, без поддержки и помощи и даже не на улице, где, в конце концов, можно было бы просто заорать, хотя Искра скорее умерла бы, чем позвала на помощь. Она вбежала в темный и гулко пустой подъезд, когда ее вдруг схватили, стиснули, поволокли под лестницу и швырнули на заплеванный цементный пол. Это было так внезапно, стремительно, и беззвучно, что Искра успела только скорчиться, согнуться дугой, прижав коленки к груди. Сердечко ее замерло, а спина напряглась в ожидании ударов. Но ее почему-то не били, а мяли, тискали, толкали, сопя и мешая друг другу. Чьи-то руки стащили шапочку, тянули за косы, стараясь оторвать лицо от коленок, кто-то грубо лез под юбку, щипая за бедра, кто-то протискивался за пазуху. И все это вертелось, сталкивалось, громко дышало, пыхтело, спешило…

Нет, ее совсем не собирались бить, ее намеревались просто ощупать, обмять, обтискать, «полапать», как это называлось у мальчишек. И когда Искра это сообразила, страх ее мгновенно улетучился, а гнев был столь яростен, что она задохнулась от этого гнева. Вонзилась руками в чью-то руку, ногами отбросила того, что лез под юбку, сумела вскочить и через три ступеньки взлететь по лестнице в длинный Сашкин коридор.

И о чём же в первую очередь подумала девочка? Шапочку стащили, а мама будет ругать! Она никому не сказала, что с ней на самом деле произошло, только дрожала, боялась и больше об этом не вспоминала.

Хотя нет, вспомнила. Когда уже её мальчик начал творить нечто подобное:

Он осторожно коснулся губами шапочки — Искра не шевельнулась, — поцеловал уже смелее, ища губами волосы, затылок, оголенную шею. Он скользнул руками по ее пальтишку, коснулся груди, замер, осторожно сжал — Искра стояла как истукан. Он осмелел, уже не просто прижимал руки к ее груди, а поглаживал, трогая.

— Вот и хорошо. Вот и правильно. Ты умная, ты… В голове Искры гулко стучали кувалды, часто и глухо билось сердце. Но она собрала силы и сказала спокойно:

— Совсем как тогда, под лестницей. Только бежать мне теперь не к кому.

Неужели девушки не получают от такого удовольствия? Вау, вот это да, вот это откровение.

А ещё это вечное "твоему мужу, твоему мужу, МУЖ МУЖ МУЖ", причём от разных людей:

Ну и куда же без пресловутого "женщины тоже имеют власть, они же своей красотой так мужчинами манипулируют уххх"

— Лучше говори мне «ты». Спросишь, почему лучше? Потому что я глажу рубашки своему парню. — Она вдруг скомкала рубашку, прижала ее к лицу и вздохнула. — Знаешь, какая это радость?

— Вот вы… ты говоришь, что любить — значит терять голову, — серьезно начала Искра, решив разобраться в этом заблуждении и немножечко образумить Розу. — Но голова совсем не для того, чтобы ее терять, это как-то обидно. Женщина такой же человек, как и…

— Вот уж дудочки! — с веселым торжеством перебила Роза. — Если хочешь знать, самое большое счастье -чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать, так при чем же здесь голова? Вот и выбрось из нее глупости и сделай себе прическу.

— Говорить так — значит отрицать, что женщина — это большая сила в деле строительства…

— У, еще какая сила! — опять перебила Роза: она очень любила перебивать по живости характера. — Силища! Только не для того, для чего ты думаешь. Женщина не потому силища, что камни может ворочать похлеще мужика, а потому она силища, что любого мужика может заставить ворочать эти камни. Ну и пусть они себе ворочают, а мы будем заставлять.

— Как это — заставлять? — Искра начала сердиться, поскольку серьезный разговор не получался. — Принуждать, что ли? Навязывать свою волю? Стоять с кнутом, как плантатор? Как?

— Как? Ручками, ножками, губками. — Роза вдруг оставила утюг и гордо прошлась по комнате, выпятив красивую грудь. — Вот я какая, видишь? Скажешь, не сильная? Ого! Мой парень как посмотрит на меня, так не то что камни — железо перегрызет! Вот это и есть наша сила. Хотите, чтобы мы увеличили производительность труда? Пожалуйста, увеличим. Только дайте нам наряды, дайте нам быть красивыми — и наши парни горы свернут! Да они за нашу красивую улыбку, за нашу нежность…

Что, скажете, Искра не права? Да она единственная твердит хоть что-то, противоречащее привычным патриархальным установкам, но нет, нет же, женщины все хотят быть красивыми и любимыми, это вы ничего не понимаете.

Написал, как всегда, мужчина.

Хорошо только, что физические наказания преподносятся такими, как они есть - жестокими формами запугивания, а не воспитания, после которых ребёнка трясёт от страха и боли, а вовсе не от осознания вины. И спасибо за это:

В общем и целом, как относиться к повести - ума не приложу, прочитала её за два вечера взахлёб, переживала за всех детей, хотя и знала точно, чем всё закончится. Вроде и хочется советовать, вроде и хочется хвалить, а рука не поднимается.

Извините пожалуйста, Борис Васильев, но можно не надо.

Известно, что рассказ Шолохова "Судьба человека" основан на реальных событиях. В основу произведения легла история, некогда рассказанная одним человеком, которого случайно встретил автор. Шолохова эта история тронула до глубины души, и он подумал, что обязательно расскажет ее кому-нибудь когда-нибудь. И спустя десять лет появился этот рассказ.

В центре повествования - не просто человек, а герой. Несмотря на все тяготы войны, на все трудности, препятствия и лишения, ему удалось выжить. Притом не только физически, но и морально, что тоже важно. Потеря семьи и близких - самая большая потеря в жизни каждого человеку. И он сумел это пережить.

А сколько было таких, которые потеряли все? Много. Очень много. Большинство произведений о Великой Отечественной войне поднимает эту тему. И Шолохов - один из прекраснейших мастеров, сумевших показать все ужасы войны.

Очень тяжело поверить в жизнь, во что-то хорошее, когда потерял буквально все. Но главному герою рассказа это удалось. В лице мальчика он приобрел семью, близкого человека. Он почувствовал, что кому-то нужен в этом мире, растерзанном войной. Это дано не каждому. Но те, кому это все-таки дано, должен ценить такие моменты и повороты судьбы.

Не очень люблю Шолохова. Но этот рассказ мне очень понравился. Именно благодаря ему я стала смотреть на творчество Михаила Александровича несколько иначе.

Вообще рассказ было очень трудно оценить, ибо читается легко, сюжет цепляет. Пока не начинаешь думать и анализировать текст. Вот тогда и становится худо.
Рассказ явно про собирательный образ идеологически верного русского мужика, который и выпить любит, и жену ценит, когда потеряет, простой работяга, каких тысячи по стране.
Местами вопросы возникают. Главный герой в плен попал, два года там пробыл, его потом наградили. И ничего ему за плен не было, дальше отправили геройски воевать? Командир сына главного героя по фронту отца разыскивал, чтоб отец попрощался. Командованию заняться больше не чем было?
В общем, идеологически верно написанная сказка, вполне соответствующая времени написания.

В школе читала этот рассказ и плакала. Сегодня чисто случайно наткнулась на отрывок и поняла, что совершенно не помню, про что рассказ. Помню только про мальчика маленького, Ванюшку. Решила перечитать.
Этот рассказ - целый мир. После прочтения Соколов Андрей стал очень родным мне человеком. Прониклась рассказом, событиями, стойкостью, отвагой, болью и минутами радости. И столько мыслей сейчас в голове о том, что историй военного времени столько, что не счесть. И каждая уникальная, трогательная, грустная. И каждая трогает так, что кажется, что она случилась с тобой или твоими близкими.

Что можно нового рассказать о душещипательных повестях военной или околовоенной тематики Бориса Васильева? Все и так знают, что его романы и повести задевают за живое, пропитаны болью и страданием. Наверное, оттого, что автор бесспорно крайне талантливый человек и сам прошел через горести войны.
В этот раз нам расскажут печальную историю об учащихся 9 "Б" класса, которые переживали первую любовь, трудную, вопреки всему, дружбу и взаимовыручку.
Рассказ пойдет в первую очередь о таких разных, но одинаково хороших, - комсомолке и старосте Искре, ее легкомысленной поначалу подруге Зине, загадочной Вике. Об смелом Артеме, скользковатом Александре, влюбленном Жоре.
Меня восхитили все главные герои, сила Искры и вера в дружбу. Несмотря на свою крепкую "комсомолитость" и твердую руку своей матери-"товарища", Искра не отвернулась от подруги в трудный момент.
Единственное, чего я не могла понять - кто был рассказчиком сей грустной повести, однозначно, одноклассник, но неизвестный нам. Обязательно посмотрю экранизацию.
И горячо и настойчиво настаиваю на том, чтобы Васильева читали все. Это нужно знать и прочувствовать.
**********
И напоследок,
"- Какой тяжёлый год!

• Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!

Книга далась легко и тяжело одновременно. Тему Великой Отечественной я как то все время пропускаю через себя, и долго не могу успокоиться. Так обыденно росли эти дети, так привычна была жизнь со своими радостями, проблемами, и так страшно ворвалась в размеренную жизнь война, и смешала, перепутала все, разрушила все планы. Казалось я расту вместе с этими детьми, которые вот-вот должны стать взрослыми и начать нормальную взрослую жизнь, я чувствую их порывы, я радуюсь и печалюсь вместе с ними, я вместе с ними шагаю грубоватыми, советского завода, башмаками по асфальтированному тротуару и погружаюсь в свои советские мысли. Но нет, большинству из них не дано будущего и это страшно... А те, кто увидел это будущее уже никогда не будут прежними, да и мир вокруг никогда не будет прежним. Даже сейчас, когда десятки лет отделяют нас от тех страшных дней мы чувствуем и помним отголоски того ужаса, свидетелями которого стали герои романа "Завтра была война". Три страшных слова...
Спасибо за совет Sunwait

Пронзительная книга о резком взрослении и разрушении незыблемых и когда-то единственно истинных идеалов; о том, как сложно быть хорошим, правильным и настоящим человеком и верным товарищем, когда тебя могут в любой момент посчитать «чужим», врагом и просто выкинуть из этой жизни и из круга «честных строителей светлого будущего». Сплошная жертвенность и железобетонная уверенность в объявленных правильными взглядах партии и безоглядное следование продиктованным сверху ценностям исключают любой намек на индивидуальное, на личное, на простое человеческое счастье, которое объявляется мелкобуржуазным пережитком. Женщины забывают быть слабыми и зхрупкими или бояться проявить тягу к красоте, мужчины вынуждены быть сильными и смелыми «наперегонки», но не всегда могут защитить своих близких, потому что это будет проявлением слабости, пошлости… Нет красоте, нет простому человеческому уюту, нет нормальным взаимоотношениям и симпатиям – тебе скажут, кто друг, а кто враг! А страшные ошибки партии, ведущие к непоправимым личным трагедиям – это неважно, это слишком мелкое и слишком личное в масштабах всеобщей борьбы… Не должно быть важно! Даже если это – могила дочери-школьницы…

А они все равно надеялись на лучшее… Ждали светлого будущего, упорно, вопреки всему, верили в него.
Потом наступил сорок первый…