Dante's Paradiso [Translated by Henry Wadsworth Longfellow with an Introduction by Ellen M. Mitchell]

Все к счастию душой стремятся жадно,
И их число чем более громадно,
Тем меньше доля каждого из них,
И зависть их терзает беспощадно.

О, род людской! Подняться аысоко
Ты должен бы, и падаешь легко
Ты при малейшем ветра дуновенье!

Подобен будь незыблемой твердыне:
Пусть ураган шумит в её вершине -
Она стоит и не падёт вовек.
Всегда далёк от цели человек,
В чьей голове одной идёт на смену
Другая мысль, утрачивая цену.

Мой вождь и я поспешно стопою
Пошли вперёд таинственной тропою,
Дабы скорей увидеть Божий свет.
И мне в пути предшествовал поэт.

Не ярости ль избыток
Терзает нас ужасней всяких пыток?

В глухом лесу отчаянья и зла
Повиснут здесь самоубийц тела
На дереве души своей несчастной.

И корень зла - неправда; от неё
Идут обман, насилие, кручина,
И род людской погряз в сетях ее;

За мною путь к обители печальной,
За мною те, кто мукам осуждён,
За мною край, где вечный плач и стон.

О вы, разумные, взгляните сами,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами!

37 И словно тот, кто, чужд недавней воле
И, передумав в тайной глубине,
Бросает то, что замышлял дотоле,

40 Таков был я на темной крутизне,
И мысль, меня прельстившую сначала,
Я, поразмыслив, истребил во мне.