Dante's Paradiso [Translated by Henry Wadsworth Longfellow with an Introduction by Ellen M. Mitchell]

не тратя слов, пойдём вперёд пока:
не может никакого языка
он понимать теперь в своём томленье.
да и его никто уж не поймёт.

речь, от которой я в одно мгновенье,
стыд чувствуя, невольно покраснел,
мне принесла потом и исцелениье.

заслужишь ты и гнев мой и укор,
когда их спором будешь увлекаться.

Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.

Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,

Любовь, что движет солнце и светила.

Трехликий свет, ты, что одной звездой
Им в очи блещешь, умиротворяя,
Склони свой взор над нашею грозой!

Как белой розой, чей венец раскрылся,
Являлась мне святая рать высот,
С которой агнец кровью обручился...

О божий блеск, в чьей славе я увидел
Всеистинной державы торжество, —
Дай мне сказать, как я его увидел!

- Из наибольшей области телесной, —
Как бодрый вождь, она сказала вновь, —
Мы вознеслись в чистейший свет небесный,

Умопостижный свет, где все — любовь,
Любовь к добру, дарящая отраду,
Отраду слаще всех, пьянящих кровь.

Здесь райских войск увидишь ты громаду,
И ту, и эту рать; из них одна
Такой, как в день суда, предстанет взгляду.