Неизвестная Астрид Линдгрен: редактор, издатель, руководитель

Знаете, как мальчишки выбирают книгу в магазине? Пока она на прилавке, главное – название и обложка. Первым делом они смотрят на эти две вещи. Затем переворачивают и читают аннотацию, это я беру на себя. Прочитав аннотацию, открывают книгу и читают первую страницу. Марк Твен наверняка это знал, когда сочинял начало “Тома Сойера”:
“ – Том!
Нет ответа.
– Том!
Нет ответа”.
Мы с первых же слов погружаемся в происходящее с головой. А когда мальчишки открывают вашу книгу, их взгляд падает на слова “Эврика”, “Кронли” и “президент США Уильям Мак-Кинли”, они начинают дрожать от страха: это нечто связанное с уроком истории! И отбрасывают книгу, как горячую картофелину. А что, если бы они с первых же слов и оказались верхом на лошади, скачущей мимо дядюшкиной таверны, и столкнулись бы со своим кузеном грабителем Фенниманом, да так, что грохот стоял бы на всю округу?»

Наверное, работа с рукописями представлялась Астрид своего рода игрой. Она перекраивала тексты и вносила в них изменения, проясняла содержание, придавала достоверность описаниям и характерам. Работала над выбором слов и упрощением эпизодов с учетом возраста читателей. Всякий раз она представляла, что это её собственный текст. Она не могла противостоять искушению и увлекалась интеллектуальной игрой, она вообще обожала играть. У неё был удивительно тонкий слух, она сразу видела диссонанс в композиции. Да, для неё работа над текстом была игрой. Хотя кто знает, Астрид всегда была загадкой. 

Анализируя каталоги издательства того времени, можно проследить, как Астрид стремилась к свободе. Она избегала красивых слов, это было не в ее духе. Это была не свобода в традиционном политическом понимании слова, это была свобода в ее понимании. Пали оковы с писателей, художников, фотографов, детей стали воспринимать как полноценных и важных читателей. Она решительно, но осторожно разрушила стены, в которые была заключена детская и юношеская литература. И после нее никому не удалось возвести их заново.

Барбру рассказывает, какими полезными были советы Астрид:
«Мне впервые пришлось как следует постараться. До этого я писала как бог на душу положит, никогда не пыталась что-либо дорабатывать. Писала длинные многословные тексты. Потом я поняла, что надо все же придерживаться некоторых норм, чтобы сделать их читабельными. В этом письме Астрид объяснила, как надо писать. Прежде меня никто не учил, никто не читал того, что я сочиняла. Это сейчас есть писательские курсы и что-то в этом духе. А в те времена письмо Астрид было для меня единственным пособием по писательскому ремеслу. […] Она понимала толк в ритме и интонации, которая заставляет человека не бросать чтение на полуслове, а двигаться дальше..."

Линдгрен никогда не воспринимала издательство как фабрику по изготовлению книг. У нее не было цели реформировать издательский бизнес. Тем не менее у нее это получилось. Она мало говорила, но много делала. Каждый год писала новые тексты, помогала другим авторам перерабатывать рукописи, переводила иностранные книги, делала выжимки в виде книжек-картинок из своих собственных сочинений, развивая новую область книгоиздания. Кроме того, разъезжала по всей стране с презентациями. Она не хотела выпячивать себя, часто переводила под псевдонимом Анна Эриксон или Эмилия Эриксон.