Ваша оценкаЦитаты
Аноним18 июля 2025 г.Томас накинул на плечи одеяло. Хорошо бы подкинуть дров, но дрова надо беречь, их не так много, а будет холодно. Он вспомнил, как было холодно, когда они в первый раз шли к перевалу. Как смертельно и безнадежно холодно. Дальше всего они прошли во второй раз. Правда, и вернулись из того похода только двое. Он и Вайткус. Томас поглядел на ребят. Почему они не чувствуют, что на камнях спать жестко и холодно? Какие изменения произошли в их метаболизме за эти годы? Это естественные дикари, глядящие на него, старика, с вежливым снисхождением аборигенов. Как бы ни пугал их Борис, они с каждым годом все лучше вживаются в этот мир мокрого леса и серых облаков. А Борис прав и не прав. Он прав, что переход в дикость неизбежен. Томас видит это и в собственной дочери, и в других малышах. Но очевидно, это и есть единственный выход, единственная возможность спастись. А перевал — это тот символ, в который уже никто не верит, но от которого трудно отказаться. Козел переступил ногами, постучал копытами о камень. Дик открыл глаза, не двигаясь, прислушался, снова заснул.Читать далее1135- Аноним18 июля 2025 г.Глядя на догорающий костер, Олег незаметно задремал. Ему казалось, что он не спит, а видит, как взлетают над головешками синие искры и танцуют парами, сплетаются в хоровод. Козел ахнул и заблеял, застучал копытами. Олег вскинулся, не сразу сообразил, где он, и только через секунду-другую понял, что козла на старом месте нет — он отпрыгнул в глубь пещеры, а в дыру в занавесе лезет серая пупырчатая масса, медленно, тестом вваливаясь в пещеру. В массе было какое-то тупое любопытство, неспешность, упорство, а козел отчаянно блеял, умоляя его спасти, — видно, решил, что тесто пришло специально за ним. Олег поче-Читать далее
му-то успел подумать, что для ночного призрака эта масса слишком некрасива, он шарил рукой по камням и никак не мог найти арбалет, а отвести взгляд от надвигающейся близкой массы, которая испускала удушающий кислотный запах, он не мог. И потому увидел, как в боку твари вдруг возникла оперенная стрела арбалета и ушла до половины в тесто, провалилась в него, и тут же легко и быстро тесто подобралось, съежилось и исчезло, края разрыва сошлись, и занавеска лениво заколыхалась. Олег наконец-то смог опустить взгляд. Его арбалет лежал в двух сантиметрах от растопыренных пальцев. Дик сидел на полу, подтянутый, свежий, будто и не ложился спать. Он опустил арбалет и сказал:
— Может, не стоило мне стрелять. Подождал бы.
— Чего же стрелял? — спросила Марьяна, которая, не вставая, протянула руку, гладила тонкие панцирные ноги
козла, который всхлипывал по-детски, жалуясь Марьяне на свой страх.
— Олег окаменел, а эта штука уже к нему подбиралась, — сказал Дик без желания упрекнуть или обидеть Оле-
га, сказал, как думал. Он всегда говорил, как думал. — Не было времени головешку выбирать.
— Задремал? — спросил Томас Олега.
Томас лежал, положив под голову мешок с сушеным мясом и закутавшись в одеяло. Ему было холодно, холоднее всех, он никак не мог привыкнуть к холоду. «Ему будет труднее всех, когда станет холодно в самом деле», — подумал Олег.1129 - Аноним18 июля 2025 г.Дик прицелился из арбалета, стараясь бить наверняка.Читать далее
— Стой! — закричала Марьяна. — Это же козел!
— Правильно, — прошептал Дик, не двигаясь с места и
даже не шевеля губами, — это мясо.
Но Марьяна уже шла к козлу, обходя костер.
— Погоди, — постарался ее остановить Томас. Марьяна
стряхнула его руку.
— Это мой козел, — сказала она. — Твой давно помер, — сказал Дик, но его рука с арбалетом опустилась: мясо у них еще было, а убивать просто так Дик не любил. Охотники убивают столько, сколько можно унести. Козел
попятился. замер. Видно, то, подстерегало снаружи, было страшнее Марьяны. Марьяна наклонилась, быстро
подхватила мешка вкусный сушеный гриб и протянула козлу. Тот вздохнул, понюхал, распахнул бегемотью
пасть и послушно схрупал подарок.1130 
Аноним3 июля 2018 г.У нас с вами, Павлыш, разное мироощущение, – сказала Клавдия. – Потребность постоянно балагурить ведет к браваде. Бравада к неоправданному риску. Риск здесь крайне опасен. От вашей неудачной шутки может зависеть судьба всей станции.
11775
Аноним28 февраля 2016 г.Читать далее— Одному человеку для деградации достаточно нескольких лет. При условии, что он белый лист бумаги. Известно, что дети, которые попадали в младенчестве к волкам или обезьянам, а такие случаи отмечены в Индии и Африке, через несколько лет безнадёжно отставали от своих сверстников. Они становились дебилами. Дебил — это…
— Я помню.
— Прости. Их не удавалось вернуть человечеству. Они даже ходили только на четвереньках.
— А если взрослый?
— Взрослого волки не возьмут.
— А на необитаемый остров?
— Варианты различны, но человек неизбежно деградирует… степень деградации…
Старик взглянул на Олега, тот кивнул. Он знал это слово.
— Степень деградации зависит от уровня, которого человек достиг к моменту изоляции, и от его характера. Но мы не можем ставить исторический эксперимент на одной сложившейся особи. Мы говорим о социуме. Может ли группа людей в условиях изоляции удержаться на уровне культуры, в каковой находилась в момент отчуждения?
— Может, — ответил Олег. — Это мы.
— Не может, — возразил старик. — Но для младенца достаточно пяти лет, для группы, даже если она не вымрет, потребуется два-три поколения. Для племени — несколько поколений… Для народа, может быть, века. Но процесс необратим. Он проверен историей.11516
Аноним24 сентября 2013 г.Читать далее- Сегодня действия всех нас подчинены твоей воле, понимаешь ты это или нет? И я представил себе такую картину... Я сам этого не видел, но в отличие от тебя могу представить. Раннее утро. Где-то в Австрии или в Пруссии, в начале девятнадцатого века. Наполеон провел ночь в небольшой, пахнущей ванилью, чистенькой гостинице. Он просыпается от шума под окном и, еще не совсем очнувшись, подходит к окну и распахивает его. Вся дорога и площадь городка запружены повозками, фургонами маркитанток, орудийными упряжками. Идут люди, ржут кони - столпотворение. И вдруг Наполеон понимает, что в этом всеобщем движении есть странность - оно кем-то начато, из-за чего-то растет, набирает силу... И эти солдаты ждут завтрака у походной кухни не потому, что любят завтракать именно таким образом, и эти пушки выезжают на площадь совсем не потому, что пушкарям больше нечего делать, - все это движение, все это скопище жизней и судеб происходит по воле его, Наполеона, у которого всю ночь болел зуб и которому вдруг хочется закричать в открытое окно: "Скорее возвращайтесь домой!"
11117- Аноним18 июля 2025 г.Марьяны красивые, а шрамы — это пустяки, у всех шрамы. Томас тоже смотрел на быстрые руки Марьяны, смотрел, как девушка углубилась в священнодействие, которое для него, пришельца тут, на этой планете, не имело смысла, видел шрамы на ее руках — цену, которую лес взял за учение, и думал о пропасти, которую поселок роет между ним и этими подростками, которые сейчас отлично заснут на каменном полу, не накрывшись и не чувствуя влажного, промозглого холода, а запах этих растительных каракатиц, которыеЧитать далее
они называют грибами, им не противен, они с этим запахом свыклись… впрочем, здесь дети пахнут иначе, чем дома. Даже свои дети. И Рут в свои восемь лет, попади в лес, может, и не пропадет, по крайней мере не умрет с голоду. Лес хоть и опасное, коварное место, но свое. И если он, Томас Хинд, в этом лесу человек, то они оленята, зайцы или даже волчата — не самые сильные, но хитрее многих, не пропадут.1030 - Аноним18 июля 2025 г.Олег несколько раз оборачивался. Мать стояла, приподняв руку, словно хотела помахать вслед и забыла. Она старалась не плакать. Над изгородью были видны головы взрослых. Мать, Эгли, Сергеев, Вайткус, а сквозь колючки, пониже, темнели фигуры ребятишек. Маленькая шеренга людей, за ними — покатые, блестящие под дождем розовые крыши маленькой кучки домиков.1030
