Отверженные. Том II

Это первый роман-эпопея у Гюго, к которому я подступилась с предубеждением, что романтизм в литературе лично для меня морально устарел. Но как ни странно все характерные черты, присущие этому жанру, выглядели настолько органично в этом тягучем повествовании, что не вызывали у меня отторжение. Тут и наивность сюжетных линий, и максимальная упрощенность образов, и черно-белые персонажи. Автор прямым текстом говорит читателю, кто отрицательный, а кто положительный герой. Гюго не приемлет полутонов, он ударяется в морализаторство с поводом и без. Все страдают ради страдания воимя высоких идеалов.
Но это настолько филигранно написано, так погружает в сюжет, что я даже не пролистывала описания военных событий - это было по настоящему увлекательно, захватывающе, интригующе. Многочисленные детали создают атмосферу и рисуют портрет эпохи.
Главный вопрос, которым задается Гюго - а приговор ли это, быть отвергнутым обществом? И очень однозначно на этот вопрос отвечает. Я снимаю пол балла только за то, что все те же вопросы поднимают и писатели реалисты - Золя, Мопассан, Бальзак - но делают они это без чтения моралей, без карикатурности и плоских характеров. Их мир бедных людей из самых низов не вызывает ни малейшего сомнения. Но для своего жанра Гюго справился на твердую пятерку.

#марафонтолстяков Прочитано более 1600 страниц романа Гюго "Отверженные". Впечатления разные: от полного восторга во многих сюжетных моментах и особенно в последней части до неприятия некоторых отступлений, прославляющих революцию (в одном из постов выше я пояснял, что таким путём светлая мечта не достигается). Но в целом - очень впечатляющий и многогранный роман, с множеством ярких героев и незабываемых событий, полностью раскрывающий заглавную тему отверженных людей. Вот только одно могу сказать точно: русские женщины так, как Фантина или как Козетта в конце книги, не поступили бы. Оценка роману 9 из 10. Один из самых лучших эпизодов - то, что происходило в лачуге Горбо под наблюдением Мариуса.

Долго думала, что бы такого сказать об этой книге и о своих впечатлениях от неё, потому что про "Отверженных" наверняка уже написано очень и очень много и мысли рядового читателя вряд ли смогут отличиться чем-то новым. Но попробую.

Книга несомненно великая. И Гюго великий. Мне кажется, он создал произведение, в котором можно найти для себя ответы даже на какие-то глобальные вопросы существования.

Есть основной сюжет - про каторжника Жана Вальжана, его испытания, привязанности, судьбу, людей, которых он любил или ненавидел. Сюжет, который настолько затягивает, что читаешь взахлёб. На протяжении текста Гюго позволял себе немного отходить в сторону и посвящал целые главы то битве при Ватерлоо, то парижской канализации, то анализу нищих как отдельного класса. И это никогда не было ненужным, такие отступления только помогали лучше понять ситуацию, в которой оказывались герои.

Сами отверженные — это люди, которые не нужны обществу, их отвергли. Те же каторжники, нищие — непонятые и ненужные. И Гюго даёт понять, что такие люди могут быть морально намного выше обычного человека, буржуа. Они едят когда повезёт, спят где придётся. Они без сомнений жертвуют своими жизнями во имя друзей, родных, революции. И ты, читая, можешь только позавидовать их смелости и отваге, их любви к жизни и особому свету.

Для меня Виктор Гюго — это какое-то откровение и желанное открытие, и всё, что я написала выше - это совсем малый процент от личных ощущений. "Отверженные" заставляли смеяться и грустить, а в конце я просто расплакалась. Горжусь собой, что смогла дочитать до конца. И обязательно у Гюго буду читать остальные книги.

Замечательное произведение Виктора Гюго, читала на одном дыхании. По сравнению с " Собором Парижской Богоматери" " Отверженные" удивительно читались легко. Роман динамичный, полон событий. Как сложно устроена жизнь: человек, умирающий с голоду, стал приступником, украв хлеб, а после всю свою жизнь нёс бремя катаржника. Казалось ничто не могло оправдать его поступка и обелить перед обществом. В первую очередь, он сам не мог себя простить, хотя нашёл в себе силы после каторги начать новую жизнь, но всё время скрывался под чужим именем, дабы никто не узнал, что он каторжник.