Прогулки по крышам

А Агата попыталась встать на его точку зрения. Сначала, правда, встала на точку зрения Лема. И ей стало его очень жалко – ведь, если он рассказал правду, они ничего плохого не хотели. Никому. Так получилось.
Потом встала на точку зрения Келдыша. И опять он был кругом прав. Потому что – «а вдруг, а если?..».
В общем, она разделяла все точки зрения. Наверное, она просто какая-то беспринципная… И кто сказал: если поймешь другого человека, сумеешь с ним договориться? Ведь Келдыш прекрасно ее понимал – и делал свое дело. А Лему она даже не нужна была – только ее знаменитая фамилия. И ее отсутствующая магия. По-тен-ци-аль-ная, как сказал Келдыш.
Завтра ее как миленькую возьмут за шкирку и сдадут Шрюдеру. На предмет исследований и испытаний. В связи с возможной опасностью для общества. На предмет и в связи… Вот так. И всем сразу станет хорошо и спокойно. Кроме разве что нее, Агаты. И бабушки. Потому что она – мина. Мина замедленного действия. Которая может взорваться в любой момент. Вот так. Агата прикинула на себя это сравнение. Сравнение ей понравилось. Круто. Только вот не чувствовала она себя никакой крутой миной…

– Выбирайте, Мортимер.
– Что?
– Ну, спальня-гостиная, кровать-диван! – нетерпеливо пояснил Келдыш. – Вы же не собираетесь проявлять трогательную заботу обо мне и сегодня ночью?
Она вообще ничего не собиралась. Агата вспомнила громадину пустынной кровати и вздрогнула.
– Диван!
– Вот и славно, – согласился Келдыш. – Мне кровать нравится больше!
Взял подушку и ушел в спальню. Агата тянула до последнего. Укладывалась, включала-выключала телевизор, листала одинокую в келдышевской квартире книжку…
– Вы собираетесь спать, Мортимер? – услышала наконец недовольный голос.
– Да, – обреченно сказала Агата. – Спокойной ночи.
– Угу, – сказал Келдыш. Она погасила свет и тут же пожалела, что не поставила, как вчера, у дивана лампу. Но если сейчас пойти ее разыскивать, Келдыш разозлится. Да что с ней такое? В детство впадает, что ли? Она же так давно не боялась темноты… Агата с тоской взглянула на открытую в прихожую дверь – сил и смелости встать закрыть ее уже не было. Дверь казалась громадной черной дырой, через которую в комнату могло войти что угодно. Что-то уже готовилось войти, нет, уже вползало невидимой серой дымкой, уже холодок касался мокрого Агатиного лба… Агата сдавленно всхлипнула, закрываясь с головой одеялом.
– Нет, это невыносимо!
Агата чуть не подпрыгнула. Откинула с лица одеяло. В проеме двери в спальню стоял Келдыш. В одних трусах, что Агату сейчас совсем не смущало. Честно говоря, ее не смутило бы даже если бы учитель был вообще без ничего – так она ему обрадовалась.
– Как я могу уснуть, когда вы без конца вошкаетесь и подвываете?
– Я не подвываю, – возразила Агата и шмыгнула носом.
– Тогда скулите. – Келдыш в один шаг оказался у дивана. Сгреб ее вместе с одеялом и поставил на ноги. – Давайте, топайте. Идите в спальню.
Агата путалась и запиналась за одеяло, Келдыш подталкивал ее в спину (пару раз, кажется, даже поддал коленкой), бормоча: – Мадам Мортимер вздернет меня на первом же суку, если узнает… Пришьет мне растление малолетних.
– Никакой вы не растлитель! – запротестовала Агата, запнувшись и с размаху сев на кровать. Добавила, подумав. – И я не малолетняя.
– Вот именно, – непонятно согласился Келдыш. – Где ваша подушка?
– На диване.
Келдыш выразительно вздохнул и пошел за подушкой. Вернувшись, метнул ее в Агату. И с громким стоном рухнул на кровать.
– Неужели я наконец-то посплю?
Агата посмотрела в его голую спину. Осторожно проползла по своей половине кровати. Осторожно улеглась, сворачиваясь в клубок. И даже дышать старалась осторожно, беззвучно – только чтоб не прогнал. Зато тени сюда не войдут. Они боятся всех, кроме Агаты.
– Черт! – неожиданно сказал Келдыш. Кровать качнулась – так резко он перевернулся. Агата взглянула одним глазком. Он лежал на спине, до пояса прикрывшись одеялом. Заложив руку за голову, смотрел в потолок. Почувствовав ее взгляд, пожаловался:
– Весь сон как рукой сняло!
– Извините…
– Вам что, кошмар приснился?
– Я не спала.
Келдыш помолчал.
– По дому скучаете? В шоке от всего происходящего?
– Не… не очень.
Агата стянула с лица одеяло. Он что, пытается проявить чуткость? Плохо выходит. Сразу видно, не привык. Келдыш скрестил руки на груди. Покосился.
– Мортимер. Я не умею нянчиться с девоч… со школьницами вашего нежного возраста. Если я бываю резок, можете спорить и огрызаться.
Разрешил, спасибо. Агата невольно улыбнулась.
– Я не обижаюсь. Уже.
– Тогда какого… вы там носом хлюпали? Сами не спите и мне не даете!
– Извините, – машинально повторила Агата.
– О господи! – вздохнул Келдыш.
– Я боюсь темноты.
Сказала и прижмурилась от ужаса – ну вот, ляпнула, сейчас опять скажет про детский сад и что он не нянька, и вообще это смешно для такой взрослой девицы…
– Темноты, – повторил Келдыш. – Это все с детства? <...> – Чего вы боитесь? Вы что-то видите? Давит темнота? Кажется, что вы задыхаетесь? Часто снятся кошмары?
Келдыш выстреливал нетерпеливыми вопросами, он даже приподнялся на локте. Зачем только она сказала?
– Не снятся, – с трудом выговорила Агата. – Не кажется. Они приходят.
– Кто? Чудовища?
Он не смеялся, она видела.
– Тени.
– Тени?
– Серые тени. Они приходят и ищут. Они говорят со мной… и иногда касаются…
– Так?
Он сделал движение ладонью – и по лбу Агаты скользнуло холодным ветром. Агата поежилась.
– Да. Откуда вы…
– Что они говорят? Что ищут?
– Не знаю. Не понимаю. В детстве я пыталась понять. А сейчас… я просто стараюсь уснуть поскорее.
Келдыш побарабанил пальцами по подушке.
– Вы говорили об этом кому-нибудь?
– В школе. Психологу. Он говорит, у меня просто богатая фантазия, и с возрастом это пройдет.
– Вашей бабушке?
– Она сказала, что дети видят многое, чего не видят взрослые, и что никто не причинит мне зла. И поставила ночник. И всегда приносила мне на ночь Сему.
Келдыш вновь откинулся на подушку.
– Когда они приходят? Вы не пробовали анализировать? До полуночи? После? Когда вы долго не спите? Если просыпаетесь среди ночи? Может, перенервничали или решаете какую-нибудь сложную проблему? Вспоминаете прошлое? По каким дням недели или числам? Не связано ли это как-нибудь с вашим месячным циклом?
Теперь села Агата. Уставилась на учителя недоверчиво.
– Значит, я это… не выдумала?
Келдыш оскалился, глядя в потолок.
– Я разочарован. Уж своей-то внучке мадам Мортимер должна была объяснить… Любое повторяющееся видение или сон что-то говорят нам. Если бы это был сон, я бы потащил вас к специалисту по сновидениям. Если нет – попытался бы все досконально проанализировать. Вплоть до того, чтоб начать обучаться языку ваших… теней. Если поймете, что они хотят сказать, вас оставят в покое. Но в одном ваша бабушка права. Они не причинят вам вреда. Не стоит их бояться. А…
Он посмотрел на Агату и осекся. Сказал медленно:
– Мортимер, вы что, решили соблазнить меня своим роскошным бюстом?
– Ай!
Агата поспешно рухнула на постель, натягивая одеяло до подбородка. Она выстирала перед сном свою майку, а келдышевскую сегодня попросить постеснялась. «Роскошный бюст», издевается! Она услышала, как Келдыш хмыкает. Сказала сердито:
– Спокойной ночи!
– Спокойной, – согласился он. – Секунду.
Агата открыла глаза вовремя – как раз над ее лицом скользнула длинная ладонь Келдыша. Сразу навалилась мягкая темнота. Ночь. Тихая сонная ночь…
– Спи, девочка, – сказали откуда-то издалека. – Они не придут сегодня.
Я не маленькая девочка, хотела сказать Агата. И нянчиться со мной вовсе не надо. Не сказала, потому что уснула.

Я устала, пожаловалась Агата самой себе, поскольку больше жаловаться было некому. Я так устала. И не знаю – что делать. Что я могу сделать.
Осторожная рука коснулась ее головы. Она заставила себя не поворачиваться и не смотреть на Келдыша. А он, похоже, боялся, что Агата его оттолкнет. Он не пытался погладить ее по голове, как маленького ребенка, которого надо успокоить. Его теплая рука просто лежала на ее затылке – не двигаясь. Словно ему самому нужно было это прикосновение. Словно и он не знал, что делать…

– Ну, у вас же есть какие-нибудь друзья? Не хотите с ними связаться?
Келдыш осторожно перевернулся на спину. Как-то криво усмехнулся.
– От моих друзей мы сейчас и скрываемся!
– А у вас нет друзей, которые не маги?
– Почти нет.
– Почему? Вам не нравятся обычные люди?
– Просто нет времени поддерживать какие-то длительные отношения. Я Лизку-то вижу раз в полгода. Да и не очень я приятный в общении человек. Как вы заметили.
Агата подумала-подумала и сказала в утешение:
– Все наши девочки в вас влюблены.
– Да? – Келдыш притворился очень удивленным. – И вы тоже?
Посмотрел и хрипло рассмеялся:
– Лучше молчите! Не лишайте меня моих иллюзий!

Агата отступила, крепко прижимая к груди покрывало. Тщательно закрыла за собой дверь. Выключила свет, оставив гореть светильник на полу у дивана. Сказала, как будто Келдыш ее слышал:
– Можете надо мной смеяться. Но я боюсь. Я тут посплю. С вами. Можно?
Келдыш, конечно, ничего не ответил. А молчание, как всем известно, – знак согласия. Агата притулилась с краю дивана, кутаясь в свое покрывало.
Утро и Келдыш смотрели на нее, когда Агата открыла глаза.
– Доброе утро, – сказала она благовоспитанно.
– Доброе… что, черт возьми, вы здесь делаете?
– Сплю…
– Вам что, на кровати было тесно?
– Нет…
– Тогда зачем вы улеглись со мной?
Агата растерянно моргала, глядя на него снизу. Она не понимала, что его так разозлило. Поэтому сказала правду:
– Мне было страшно.
Он, прищурившись, рассматривал ее.
– Значит, вам одной стало страшно. А со мной?
– Что – с вами?
Келдыш длинно вздохнул:
– Мортимер, я, конечно, не в курсе, как велик ваш сексуальный опыт, но разве бабушка никогда не говорила вам, что не стоит кидаться в постель к малознакомым мужчинам?
Агата открыла рот, и Келдыш добавил:
– И к хорошо знакомым – тоже.
– Я не кидалась к вам в постель! – высокомерно указала Агата. – Я просто прилегла рядом. А вчера в катакомбах у нас вообще была одна лежанка. Я что там, на полу должна была спать?
– Вчера – другое дело, – пробормотал Келдыш, морщась. – Вчера я был вменяемый…
– Вы как? Вам лучше?
Он скривился. – Не считая того, что меня будто танком переехало, – отлично. И будет еще отличнее, если вы сейчас уберетесь!
– К-куда?
– Куда угодно – в ванную, на кухню, в спальню… Давайте, Мортимер, проваливайте!
Ну и пожалуйста! Агата так резко села, что голова закружилась. И тут же принялась заполошно одергивать задравшуюся майку. Покосилась. Келдыш лежал, закинув руку за голову. Смотрел в потолок. Подумав, Агата обернула вокруг себя покрывало и «убралась» в ванную.

Агата смотрела все еще диковато, но злость уже нарастала в ней, смешиваясь с непреходящим изумлением и радостью.
– Почему вы не умерли? – спросила требовательно.
У Келдыша дрогнули губы. С виноватостью развел руками:
– Ну, простите, не оправдал ваших ожиданий…
– Перестаньте! – прикрикнула на него Агата, и он умолк – от неожиданности. Агата взяла его за рукав свитера, потянула. Сильно дернула: – Я думала, вы убиты! А вы живы, вы здесь, в столице, и еще с этой своей издевательской улыбочкой…
– Издевательской? – невольно переспросил он.
– А то вы не знаете! Вы же на меня всегда смотрите как на какое-то противное… насекомое!
– Правда? – спросил он заинтересованно.
Агата энергично кивнула:
– И думаете – раздавить или еще поисследовать!
Теперь у Келдыша задрожали еще и крылья носа.
– Не поверите, Мортимер, вы первая, кто мне об этом говорит!