Кровь эльфов. Час презрения

Еще ни один ведьмак не умер от старости, в постели, диктуя завещание. Ни один.

Привлекательных женщин, в том числе и чародеек, Лютик делил на чрезвычайно приятных, просто приятных, неприятных и очень неприятных. Чрезвычайно приятные на предложение отправиться в постель отвечали радостным согласием, просто приятные – веселым смехом. Реакцию неприятных предсказать было затруднительно. К очень неприятным трубадур относил тех, в отношении которых уже одна мысль о соответствущем предложении вызывала дрожь и слабость в коленках.

Они были детьми Часа Презрения. И только презрение чувствовали к остальным. Признавали только силу. Ловкость во владении оружием, которую они быстро приобрели на дорогах. Решимость. Признавали быстрого коня и острый меч.
И друзей. Товарищей. Дружков. Потому что одинокий должен погибнуть - от голода, от меча, от стрелы, от кметской дубины, от верёвки и пожара. Одинокий гибнет - зарезанный, забитый, осквернённый, изнасилованный, словно игрушка перебрасываемая из рук в руки.

-Меня не учили лечить, - с горечью сказала она. - Меня научили убивать, втолковывая, что таким путём я могу спасать. Это была страшная ложь, Конёк. Меня обманули.

не измывайтесь над чужой религией.это и нехорошо, и неприлично, и… небезопасно.

– песни и баллады, – поклонился артист, – никогда не оканчиваются, милсдарыня, ибо поэзия вечна и бессмертна, ей неведомы ни начала, ни концы…

Я не лью слез над судьбой эльфов, я знаю , что такое война, и знаю, как выигрывают войны. Их выигрывают солдаты , которые убежденно и самоотверженно защищают свою страну, свой дом.

-Грядут тяжелые времена. Может оказаться, что Ithlinne aep Aevenien знала, что предрекает. Грядет Час Меча и Топора. Час Презрения и Волчьей Пурги. Береги ее, Йеннифэр. Не позволяй никому обижать ее.
-Я вернусь сюда, матушка,- сказала Цири, запрыгивая в седло.- Обязательно вернусь! Скоро!
Ей было невдомек, как сильно она ошибалась.

Молчание. В воздухе неподвижность. Душно, как перед грозой. И тишина. На этот раз прерываемая только далеким карканьем воронья.

-Да будет вода ему водкой,- сказал Ольсен. Но шапки не снял.
-М-мой пап-пка,- защелкал зубами Эверетт,- умеет плавать быстрее, ч-чем тот дядя!
-Уберите ребенка,-буркнул ведьмак.
Чудовище раззявило клещи , щелкнуло челюстями.