Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3

Своими вопросами я растравляю только себя и только себя раззадориваю тем молчанием, которое со всех сторон подступает ко мне в виде ответа. Сколько можно терпеть то обстоятельство, что собачье племя молчит и всегда будет молчать, как легко убедиться в процессе его неусыпного изучения?

Мозг, о котором я веду здесь речь, это не пища, а нечто противоположное — это яд.

Да и что есть в мире, кроме собак? Кого еще можно окликнуть на этой обширной и пустынной земле?

Но разве мало бегает кругом плохо кормленных собак и разве не вырывают у них из пасти и последнее, где только могут, повинуясь часто не жадности, но закону.

...все нелепое стало казаться мне куда более вероятным в этом нелепом мире, чем все разумное...

А коли так, то и инцидент исчерпан. Правда, там, где он исчерпан для взрослых, детям далеко не все еще ясно.

Все чаще и чаще озирая в последнее время свою жизнь, я ищу ту решающую, ту во всем виноватую ошибку, которую, может быть, некогда совершил, – и не могу отыскать ее. А ведь я, наверное, ее совершил, ибо, если б не так, если б безошибочным путем идя всю свою жизнь, я все же не достиг того, что хотел, то это было бы верное доказательство, что хотел я невозможного, а уж отсюда следует торжество полной безнадежности.

Цепляться за одну-единственную перекладину — разве это жизнь?!

Нельзя ничего обещать, если условия кажутся заведомо невыполнимыми. Но достаточно их выполнить, как обещания даются задним числом, хоть ты на них и не рассчитываешь...

Первое, чему я научился, - это рукопожатие; рукопожатие - символ чистосердечия.