Самодержец пустыни

- Не все видят то же самое, что вы, - ответил барон. - Своим друзьям я обычно показываюсь в виде петербургского интеллигента, которым я действительно когда-то был. Но не следует делать выводов о том, что я действительно так выгляжу.

• А что тогда видят остальные?
• Не буду утомлять вас деталями, - сказал барон. - Скажу только, что во всех шести руках у меня острые сабли.

Итак, странноватый немец из древнего рода, давным-давно оседшего в Прибалтике после многовекового германского “натиска на восток”, ищет приключений. Ему не интересно учиться, его что-то гнет, тянет в гущу событий. Он хочет попасть на войну с японцами, лезет в Монголию, когда она решает отложиться от Китая, идет на фронт Первой мировой. Все это без мыслей о карьере и наградах, его просто тянет к войне.

У нас нет и не будет понимания, когда именно его окончательно переклинило. Увлечение буддизмом, личный опыт службы в Забайкалье, стечение обстоятельств - и вот он уже подручный атамана Семенова в Даурии. Империя распалась, все полыхает, и в этот момент возможно все, в том числе и пытаться осуществить безумные проекты по созданию новой империи желтой расы. Но для начала Унгерн с Семеновым два года сидят в глубокрм тылу белых и грабят проезжающих, пока Колчак пытается победить красных.

Вместо этого красные побеждают его, все опять рушится, Семенов не знает что делать. А Унгерн то ли выходит из подчинения, то ли нет, но он внезапно уходит в Монголию, которая вновь стала китайской провинцией, но не Цинской империи, а нового, республиканского Китая.

Вот тут и начинаются чудеса. Несколько сотен отморозков и бандитов нападают на китайские войска, превосходящие их в 10 раз по численности. И, после ряда неудач, после смены тактики, после слияния, так сказать, в едином порыве с монголами, опять желающими от Китая отложиться, отряды Унгерна занимают столицу Монголии (предварительно выкрав местного живого бога у китайцев из-под носа).

Дальше...

После неожиданного и очевидно крупного успеха барона понесло. Поголовное вырезание евреев, средневековые по жестокости казни, постоянные убийства в собственных рядах ради поддержания тонуса. Все это служило фоном для мечтаний о новом порядке, для рассуждений о преимуществе теократии. А собаки-трупоеды (это был официальный способ упокоения в Угре) тем временем не справлялись с объемами, которые им поставляли новые органы власти. Душители-контразведчики, доктора-убийцы, просто маньяки и немного военной удачи - вот слагающие для временного успеха.

Кто были те люди, что пошли с бароном и оставались с ним? Почему они служили ему так долго? Даже после его сумасбродных походов из Монголии на Россию у него было около 2500 человек!

Красные показали себя опытными шахматистами. Унгерн выгнал китайцев, но не мог удержать Монголию. Красные создали из монголов правительство в изгнании, помогли ему экспедиционным корпусом Красной Армии. И навсегда (по крайней мере, до наших дней) оторвали Монголию от Китая. Барон же попал в плен при туманных обстоятельствах и, после показательно процесса, был расстрелян. Трудно сказать, что он этого не заслужил.

Меня заинтересовали в книге многочисленные подробности “мирного проникновения” Российской империи на просторы Азии. Все эти многочисленные русские поселения в Монголии и Манчжурии, множество контор в городах, совместные банки. Кооперация через границу, прочные экономические связи - может, будь у нас пресловутые двадцать лет мира, то и получилась бы Желтороссия?

Меня в который раз поражает этот мир начала 20-х, мир, похожий на корявое воплощение в реальность вселенной “Алисы в стране чудес”. Тут съезд марксистской Монгольской народно-революционной партии может принимать решение о прекращении поиска девятого перерождения Богдо-гэгена, а потомок крестоносцев мечтает возродить империю Чингизхана. И так далее...

Почему решил прочитать:Порция нонфикшна. Юзефович. Биография Унгерна. Много положительных рецензий
В итоге: у Юзефовича читал только «Журавли и карлики» , хотя под впечатлением от романа в очередь на прочтение поставил все художественные произведения писателя.
Несмотря на то, что "Самодержца пустыни" можно рассматривать, как растянутую на несколько сотен страниц статью из википедии, разбавленную байками, произведение читается отлично.
Автор неспеша знакомит нас с предками чёрного барона, его воззрениями, биографией и, особенно, с хроникой боевых действия барона в Монголии.
Много нового узнал
про русский Харбин;
про рисунок Вильгельма II, которым он пугал Николая Второго угрозой с Востока;

• про атамана Семёнова, который дожил до конца Второй Мировой (вообще, на удивление много деятелей Белого движения пережило конец гражданской войны) и многое другое.

Чем больше читаю, тем яснее понимаю, как мало я знаю.
О бароне Романе Федоровиче Унгерн-Штернберге почти ничего не знала, кроме имени и кое-что из биографии. Если бы меня о нем спросили до этой книги, я бы ответила, что это белогвардейский маньяк, который резвился на просторах Сибири и Монголии.
Читая Пелевина "Чапаев и Пустота" , поставила мысленно зарубку погуглить и ,как водится, забыла. Но видно зачем-то мне нужно было прочитать об этом бароне и мы с этой книгой нашли друг друга))
Все-таки какое страшное время было начала 20 века. Столько ужасов, зверств, войн, революций... Азиатские зверства вообще отдельной книгой можно описывать. Страшно читать.
И среди этого - перерожденный бог войны - вокруг себя сеет смерть. Думаю, очень харизматичный и везучий был человек,как говорят, под счастливой звездой родился. По-другому просто трудно обьяснить, как он во главе шайки оборванцев, смог захватить Урлу, которую охраняло многотысячное войско.
Удивило, что барон был очень суеверным. Верил гаданиям, предсказаниям. Хотя с другой стороны можно вспомнить Сталина и Гитлера...
Понравилась книга и язык( не сухой, хотя это история, а не роман). Леонид Юзефович провел колоссальную работу. Собрал всевозможную информацию не только о взрослых годах, когда барон зверствовал, а и о его детстве, предках.
Читать или нет? Если вам интересна история, то конечно же читать

Книга Леонида Юзефовича об одиозной личности барона фон Унгерна-Штернберга весьма интересна и «цепляет» моментально. Удивительной силы воли был барон, бесстрашный, чудовищно жестокий, с отчаянной сумасшедшинкой, ведь недаром монголы прозвали его «богом войны» и столько легенд возникло вокруг его персоны. Сейчас, наверное, даже историки не смогут отличить правду от выдумки, но одно бесспорно – этот человек в эпоху всепоглощающего хаоса совершил невозможное, создал прецедент – с небольшим, по сути, войском восстановил независимость огромной страны Монголии и заставил сотрясаться могучий Китай. Его панически боялись и ненавидели китайцы и большевики. Для кого-то он остался божеством и героем, для кого-то - дьяволом во плоти, палачом и преступником.

Возможно, если бы барона не предали подчиненные, то и карта мира выглядела бы сейчас совершенно иначе - существовало бы Срединное Азиатское государство, а может и вся Евразия была бы под властью «желтых» азиатских народов… Кто знает…

Юзефович собрал и обработал фактологический материал, легенды и мифы о бароне Унгерне. Его труд читается скорее как остросюжетный приключенческий роман, нежели как нон-фикшн. Отсюда и определенное количество повторов, и сложность в отделении гипотез от фактов, поскольку в пылу азарта принимаешь все за чистую монету. Вот и получается, что плюс легкости изложения погашается минусом домыслов, и тут уже без пуда шоколада не разобраться. Тем не менее, я уверена, что данная книга представляет отличную реконструкцию жизни экзотичного русско-немецкого Чингисхана и прекрасный анализ его феномена, насколько это, конечно, возможно в условиях мифологизации изучаемой личности.

Порадовал иллюстративный материал, представленный в книге – здесь есть фото самого барона, виды Монголии, многочисленные фотографии дворцов, монастырей, тюрем Урги (ныне Улан-Батор); запечатленных на пленке празднеств и казней; портреты военачальников и солдат, русских и монголов, представляющих различные сословия. Словом – настоящий фотосрез жизни русских в 1920 -1921 годах в Монголии и Китае.

P.S. Я принимаю близко к сердцу все книги, рассказывающие о Китае и, в частности о городе Харбин, потому что мой прадед с 1903 года работал на КВЖД, и 34 года с женой и детьми (а их было шестеро) прожил в Харбине, в котором, кстати, бывали и барон Унгерн и атаман Семёнов. И благодаря рассказам старшего поколения в нашей семье с детства знают о «похождениях» этих незаурядных исторических личностей и их дивизий. А может потому, что листая старый семейный фотоальбом со снимками 1910-1930-х годов, я натыкаюсь на фото, снятые на фоне зданий Харбина и на портреты бабушкиной красавицы-подружки с загадочным китайским именем Липо Лай…

Не ошибусь, если назову барона Унгерна фигурой культовой. Уровнем сегодняшней известности ему не тягаться с действующим президентом или рэпером Оксимироном, но все же имя  достаточно на слуху. Не в последнюю очередь благодаря пелевинским "Чапаеву и Пустоте", где он такой "темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом."  

    Нет, я не перепутала Пелевина с Булгаковым, так действуют ассоциативные ряды, соединяющие книги мейнстрима незримыми, но прочными нитями. В них, даже в шедеврах, даже в гениальных, действуют архетипические персонажи: Король, Шут, Вождь, Рыцарь, Профессор, Джокер. Недостаточная прописанность скорее приветствуется. Доступ к коллективному бессознательному, свой у каждого читателя достроит образ в соответствии с его бэкграундом, подарит всякому свое кино, позволит пережить соучастие в акте творения.

"Самодержец пустыни" не мейнстрим. В строгом смысле, это и не роман, здесь даже диалогов нет. Историческое исследование: серьезное, скрупулезное, точное, безупречное с точки зрения фактологии, опирающееся на огромное количество документов, мемуаров, дневников, писем, статей, литературных источников -  посвященное одному из самых одиозных белых генералов.

И одновременно  потрясающе интересный исторический роман (все же роман), который захватывает и удерживает тебя задолго до появления героя на сцене и даже самого его рождения. Потому что принадлежность к роду с семисотлетней историей не только позволяет, но обязывает начинать с обзора семейных хроник.  Что же до самого Романа Унгерна, он предстанет во всем многообразии ипостасей. Рыцарь-палач, мистик - предтеча фашизма, аристократ - мелкий тиран, утопист - кровавое чудовище.

Выделить какой-то архетип, к какому можно было бы причислить, никакой возможности. Вождь, маг, воин, аскет, чудовище, аватара некоего божества, авантюрист? Да, да, да. Леонид Юзефович создает голографически объемное повествование, в котором на личность безумного барона смотришь сквозь разные фильтры, удивляясь, ужасаясь, восхищаясь, стыдясь своего восхищения.

Как мог этот угрюмый нелюдимый человек, ни разу не Мистер Популярность, как мог он, возникнув из ниоткуда в Забайкалье, не владея языком, спустя год  стоять во главе монгольского войска, воплощая  идею бога Войны, о каком и в нынешней Монголии еще помнят? Что за поразительная харизма позволила ему так высоко взлететь, и какова ветреная фортуна  так скоро и окончательно уронившая.

А главное, чем это было:  историческим казусом; локальным всплеском пассионарности, недостаточным для воплощения панмонгольской идеи; иллюстрацией к  роли личности в истории; материализацией идеи о человеке с Запада, призванном возглавить  народы Востока в их борьбе против колонизаторов (салют, "Дюна")?

Книга не дает однозначного ответа, да его и не может быть.  В жизни нет черного и белого, все перемешано, всюду полутона, а литература зеркало жизни, как помним из школьного курса - чем лучше литература, тем точнее и яснее отражение. "Самодержец пустыни" зеркало эталонного качества. И это замечательно точный богатый образный язык, чистое читательское наслаждение, несмотря даже на страшную тематику.

Удивительно, что две лучшие русскоязычные книги из громадного множества прочитанных в этом году, имеют темой Гражданскую войну: "Высокая кровь" Самсонова в начале  года и эта книга Юзефовича под занавес. Тема совсем не моя, но книги уж очень хороши.

Удивительное дело – стремительно наступили 20-е годы XXI века и меня все больше и больше потянуло на всякий-разный нон-фикшн. Казалось бы, вон же на полке лежат последние Франзен, Генассия, Уэльбек, другая разная занятная беллетристика-эквилибристика, бери не хочу. Но рука почему-то охотнее тянется к книгам про: почему 1999-й год стал самым лучшим в истории кино, почему наркокартели являются успешной бизнес-моделью или почему маленькие черные дыры похожи на ежей. Не знаю, как это работает. Но варианта основных два: сознательный и юнгианский. С сознательным все относительно просто – субъективно, количество хорошей литературы, к сожалению, сильно отстаёт от моих далеко, кстати, не выдающихся интеллектуальных потребностей, вследствие чего возникает некий голод, который надо как-то восполнять. Ну и так как перечитывание «Щегла» не приносит уже столько радости и эмоций, чтобы заполнить освободившиеся лакуны, то приходится искать всего этого на стороне. Вот так в руках гуманитариев и оказываются возбуждающе непонятные книги про квантовую суперпозицию и особенности нереста у карликовых гагар. Со второй концепцией смены литературной ориентации, в принципе, тоже все понятно. Я читаю нон-фикшн, потому что иначе постоянно думаю о твоей маме. Ладно, это, наверное, too much юнгиански, есть объяснение получше. Один из главных предателей в человеческом организме, мозг, почему-то решил, что конкретно подустал от всех этих франзенов и янагихар. Подайте ему уже разжеванной пищи, чтобы он не тратил попусту ресурс на все эти хитросплетения и смысл, которыми так изобилует любой сюжет художественного произведения. И вот ты уже, сам того не подозревая, читаешь книгу про эстляндского барона, который возомнил себя духовным наследником Чингисхана и поехал в Монголию безобразничать.

Зовут этого джентльмена почти как прусского военачальника XIX века или, на худой конец, как главного дизайнера магазина IKEA - Роберт Николас Максимилиан фон Унгерн Штернберг (отзывался и на более приземленное Роман). Сей господин за очень короткий промежуток времени успел так сильно напроказничать, что хочешь, не хочешь, истории пришлось вписать его длинное имя в свои, извините, анналы. Как же так товарищ Унгерн масштабно нашкодил? Ну, называя вещи своими именами, он (из важного): аннексировал столицу Монголии Ургу, провозгласил ренессанс монгольской империи и сказал, что будет шатать трубу любого, кто с ним по второму вопросу не согласен. Также, дядя Рома носил буддистские одеяния, (предположительно) был геем и любил ушатать с вертухи за базар. Его современники относились к нему уважительно, но боязливо, как, впрочем, и следует относится к взрослому мужчине, который носит публично рваный халат. Ну и наконец, наш рома-рома-роман увлекался геноцидом и средневековыми пытками, что делало его таки просто невероятно токсичной персоной. Почти все, кто так или иначе являлся коллегами Унгерна, были либо казнены, либо осуждены на казнь, но кое-как сбежали. Так себе репутация.

Но, факт остается фактом, этот одиозный человек успел наделать столько дел, потому что каким-то образом стал видным деятелем Белого движения. Потому что другие, более видные деятели Белого Движения ему доверяли и дали ему возможность проявлять инициативу, которая оказалась губительна для огромного количества людей. Ну либо всем было настолько все равно, что всерьез Унгерна никто и не воспринимал. До того момента, как он набрал небольшую армию фанатиков и головорезов и пошел захватывать Ургу, которую взять был не должен, на все равно взял, потому что китайцы предпочли отступить, нежели проверять, у кого крепче самурайский дух. Мне почему-то эта сцена напомнила небольшое произведение замечательного испанского автора Артуро Переса-Реверте «Тень орла», в котором бегущие с поле боя солдаты случайно бегут не в ту сторону, но бегут столь задорно, что образуют в бегство противника, который не может понять, что за психи сумасшедшие их атакуют почти с голыми руками. Также плюс минус и брали Ургу (и все равно взяли не поэтому).

В общем, не думаю, что это будет спойлером, ведь мы все проходили Гражданскую войну и знаем, кто выиграл, но дела у Унгерна кончились так себе. Стоило дяде Роме сказать, что баста грабить монгольские караваны, айда бить Красных, так сразу как-то его быстро слили и предали, потому что авантюризм — это хорошо в монгольских степях, но никак не дома, в уже почти проигранной войне. Ну и как часто это было в те времена, даже (особенно) с Белыми генералами-адмиралами, дядю Рому быстро поставили к стенке, и на том его предельно странный самурайский дух и покинул тело. Тело, которое одевалось модно, не носило никакого оружия и сжигало других людей заживо. Безусловно, дядя Рома сильно ошибся временем, да и страной тоже. И в вопросе, кто же такой этот Унгерн - бог войны или псих сумасшедший, который получил слишком много власти, наверное, правильный ответ второй.

Все же ходы за этим интересным прибалтом записал Леонид Абрамович Юзефович – маститый прозаище, автор многих художественных романов в жанре детективъ (я читал один, «Казароза» – на удивление очень средний) и парочки нон-фикшн эпиков, которые всегда получали от критиков высшее призвание. Не исключение и «Самодержец пустыни» - Юзефович сохранил удивительный баланс между заинтересованностью в предмете и объективностью рассказчика, что позволяет читать книгу как хороший исторический учебник. Количество деталей и различных персонажей огромно, их проработка – на уровне серьезного профильного ученого, одно удовольствие наблюдать за столь скрупулезной и точной работой. Правда, все равно где-то витает вопрос, почему именно Унгерн, почему он? Почему не кто-то такой же одиозный, но, а) более известный б) более человечный? Но тут авторская презумпция невиновности – о ком хочет, о том и пишет, пускай и о конкретном злодеюке, но зато предельно хорошо. Да и заинтересованность автора схожими материями (регионом и религией) тоже наводит на некие размышления.

Подведем итоги. «Самодержец пустыни» - это ОБЪЕМНАЯ, очень качественная книга об одном человеке, написанная очень точно и интересно, но при этом сама же немного от себя отталкивающая – отчасти все-таки небольшой романтизацией персонажа, отчасти некоторой событийной избыточностью. Иногда ее не хочется читать почти что на подсознательном уровне. Я не очень впечатлительный, но Леонид Абрамович описывает некие сцены с амбулаторной точностью, а учитывая, что сцены исполнены языческой жестокости – читать их прям не хочется. Хотя, еще раз повторюсь, это абсолютно мастерская работа. «Самодержец пустыни», безусловно, просто обязан стать сериалом, тут и фактура, тут и история, тут и судьба человека. Понятно, что над образом Унгерна придется поработать пиарщикам, но мне кажется, получилось бы очень хорошо. Да и так хорошо, просто хочется визуализации.

А так, безусловно, хорошая книга о плохом человеке.

Дополнение к заголовку немаловажно и не случайно. По сути, Леонид Юзефович рассказывает не об Унгерне, а о гражданской войне - в Сибири, Северном Китае, Монголии. Он подробно описывает массу событий, которые происходили, скажем так, вокруг барона, но в которых он не участвовал. В книге появляются и пропадают множество участников конфликта, задевающих героя только по касательной. Отлично отображены многочисленные процессы - политические, этнические, конфессиональные, идеологические - на которые влиял он сам или которые влияли на него.

Это классно написанная история - человека, региона, эпохи. Автор вроде пишет спокойно, без нажима и словесных экзерсисов, но при этом история видится как живая, и все эти люди - русские, монголы, буряты, китайцы - как будто оживают, становясь из призраков давно умерших снова облекаются в плоть и кровь. По ходу рассказа Унгерн уходит все дальше в пустыню, а автор кружит над ним, как стервятник, описывая все более суживающиеся круги, спускается, чтоб проверить - умер ли? шевелится еще - и снова взмывает в воздух, чтоб снова сужать круги, бдительно следя за безоружной грязной фигуркой в ободраном мундире.

Благодаря активному пересыпанию текста монгольскими терминами и именами собственными слог автора напоминает горловое пение бурятского шамана, а учитывая ту дичь, что творил Унгерн, кажется, что шаман этот под влиянием мухоморов. Тяжело читать все те ужасы, что творили Унгерн и его солдаты - при том, что Юзефович старается рассказывать без эмоций. Даже для гражданской войны это был лютый перебор (и поразительно, что сейчас находятся люди, легко оправдывающие барона - вроде Дугина, например).

Сложно оценивать чудовищное количество баек и мифов, которые Юзефович приводит в книге как о титульном герое, так и о многих других персонажах этой сумеречной саги (вроде Семенова). С одной стороны, большинство их неверифицируемы в принципе, являются плодом фантазии почитателей или хулителей Унгерна и должны проходить в одной колонке с гороскопами и свидетельскими показаниями об анальном зондировании со стороны пришельцев. С другой стороны - автора очевидно интересует даже не сам черный барон, сколько его время, и в таком случае игнорировать слухи, россказни и легенды никак нельзя - они рассказывают об эпохе больше и лучше, чем любая строго научная биография. Также стоит отметить, что Юзефович при любой возможности все-таки старается разобраться в достоверности тех или иных легенд и баек.

Читается это все, натурально, как приключенческий роман - экзотические места, дикие местные племена, страшные религиозные ритуалы, красочные церемонии, внезапные повороты в судьбе, колоритные злодеи... Только что любовной линии не хватает да положительного героя.

— У вас случайно нет такого знакомого с красным лицом, тремя глазами и ожерельем из черепов? — спросил он. — Который между костров танцует? А? Еще высокий такой? И кривыми саблями машет?

Виктор Пелевин «Чапаев и пустота»

Если бы я читала Пелевина до документальной книги Фердинанда Оссендовского «И звери, и люди, и боги» , то, наверное, подумала бы, что «черный барон» – вымышленный персонаж, но после окончания «Самодержца пустыни» я вижу, что нашему уважаемому автору-постмодернисту не многое пришлось придумывать. Личность барона Унгерна-Штернберга так причудлива, что он еще при жизни превратился в миф, монголы отождествили его с Махагалой, гневным божеством тибетского буддизма.

О том, как совершилось превращение эстляндского барона, урожденного немца, и русского генерала в завоевателя Монголии и инфернальный персонаж, и рассказывает Леонид Юзефович. Сам барон считал, что «случайность и судьба» привели его туда, где он оказался. Вернее, не судьба, а карма, что несколько иное. Он твердо верил в свою избранность и мечтал о восстановлении империи Чингисхана. Хотя Унгерн был весьма экзотичен, Леонид Юзефович неоднократно говорит, что его образ вполне соответствует своему времени. В те времена кровь лилась, как вода, в умах присутствовал разброд, возникали разнообразные причудливые идеи и теории, среди которых идея «спасения с востока» не была очень уж оригинальной. Западная цивилизация, казалось, пришла в упадок, и находились люди, которые считали, что освежить ее может лишь дикая восточная кровь. Личные черты, разумеется, сыграли свою роль. По мнению автора, загадочный идеализм Унгерна в сочетании со свирепой жестокостью был не чем иным, как болезненной маниакальностью, нашедшей хорошую почву для реализации среди хаоса гражданской войны и прочих политических пертурбаций на востоке.

«Самодержец пустыни» в своем жанре, жанре исторической биографии – просто блестящая книга. Вряд ли можно быть более тщательным по охвату материала и проработке источников. Юзефович использует все вплоть до рукописных воспоминаний из различных архивов, письма, протоколы допросов, заметки из газет того времени, белых, красных и зарубежных, слухи и художественную литературу – и все это скрупулезно сверяет, дает комментарии о личностях писавших, их взглядах и отношении к барону, влиявших на ту или иную трактовку. Автор не ограничивается только тем, что касается барона Унгерна, а рассказывает также об его окружении, политической ситуации, атмосфере, в которой формировались взгляды.

Леонид Юзефович сохраняет беспристрастие, он оперирует только фактами и не делает эмоциональных оценок. После смерти барона мифотворчество о нем часто принимало крайние формы либо резкого осуждения, при котором он рисовался нечеловеческим чудовищем, либо носило, напротив, характер идеализации и отрицания тех жестокостей, которые он творил. Юзефович поставил своей целью отделить человека от мифа, и понять, откуда же взялся этот сложный неоднозначный образ. По-моему, ему это прекрасно удалось, рекомендую книгу любителям жанра биографии, любителям истории и тем, кому интересно, как творятся мифы.

 – Своим друзьям я обычно показываюсь в виде петербургского интеллигента, которым я действительно когда-то был. Но не следует делать выводов о том, что я действительно так выгляжу.
– А что тогда видят остальные?
– Не буду утомлять вас деталями, – сказал барон. – Скажу только, что во всех шести руках у меня острые сабли.
– Какой же из ваших обликов настоящий?
– Настоящего у меня, к сожалению, нет, – ответил барон.
(В. Пелевин)

Изучая все доступные сохранившиеся свидетельства, документы и легенды, Леонид Юзефович кропотливо разбирается с личностью барона Унгерна.
Первое, что приходит на ум при чтении, мысль, что с властелином Урги что-то было очень неправильно глубоко внутри. Эмоциональная скудость, блеклость выражений лица, обусловленная предположительным недоразвитием окологлазных мышц, тех, что обеспечивают выразительность взгляда. Напрашивается назвать его ненормальным, маньяком. Попутно мне является призрак Оберштайна, который скучным голосом комментирует, что у него-то самого бедность мимики объясняется врожденной слепотой, а чтобы подобное было свойственно полноценному зрячему, это, знаете ли, определенно дефект психики. ( Несмотря на занудность интонаций, ощущается, что господину военному министру приятно внезапно обнаружить человека, на фоне которого можно выглядеть чуть ли не гуманистом)
Ярлык маньяка так истрепали сценаристы триллеров, объясняющие им всё подряд, что он перестал что-либо объяснять, поэтому смотреть на Романа Федоровича Унгерн-Щтернберга приходится внимательно, с разных сторон ( и не только на него самого, но на людей и события вокруг - тоже, неслучайно у книги подзаголовок "и мир, в котором он жил")
Барон Унгерн как зеркало Гражданской войны. Точнее - линза, фокусирующая и прожигающая. Да, хаос, и страна поломалась как лед на реке. Да, кровавых зверств немало, что с одной, что с другой стороны, но подвести теоретическую базу "Интернационал возник в Вавилоне" со всеми сопутствующими коннотациями от блудницы вавилонской до жидомасонов, не всякий сподобился.
Барон Унгерн как предвестие. Свет с Востока, тайны тибетских мудрецов, Запад прогнил, Рерихи и прочие тогдашние Мулдашевы. Рудольф Гесс вместе с будущим фюрером еще только читают про арийцев и Шамбалу, а барон уже вовсю практически руководствуется. Унгерн-Штернберг - первый одиночный нарыв, через него прорвались идеи, которые впоследствии породят фурункулез мирового масштаба.
Барон Унгерн как белый вождь. Он считал штабных за недолюдей. Вообще не очень считал людей за людей. Разве что тех, кто имел смелость и(или) отчаянность в ответ на его наезды схватиться за оружие. ( Так и видится, как барон отступает нехотя, порыкивая, вздыбив шерсть на загривке) Отличался звериным (боевым, но не стратегическим) чутьем, безрассудной храбростью, давящими чарами одержимости. Особенное впечатление производил на людей суеверных и малообразованных. Монгольские степи оказались подходящим ареалом обитания для него. Эндемик нашел свою нишу и сказал себе не только "теперь всё можно", но и "нужно" и "иначе никак".
Барон Унгерн как альтернативно умственно одаренный. Жестокость и внушаемый ею страх в качестве единственной скрепы привели к закономерному финалу. Унгерн верил, что видит людей насквозь, и старательно этот миф поддерживал. Компенсировать свои большие и малые расхождения с реальностью он умел только путем экзекуций, пыток и казней. Он был безжалостный дурак.
Барон Унгерн и люди вокруг Атаман Семенов с историей его дружбы и недружбы с Унгерном. Борис Волков, въехавший в Ургу в шляпе, вот же пижон. Пан Оссендовский, сумевший расположить барона к себе и поиметь профит: убраться невредимым, написать книгу. Резухин, который, кажется, исполнял функцию стратегических способностей на внешнем носителе. Сипайло, о котором сказать только "палач" означает сказать мало и мягко. Не думайте, что я перечислила всех.

Книга очень хороша для перечитывания. Всякий раз можно вычитывать разные грани людей и событий.

У исторической литературы есть одна проблема. Если книгу берется писать профессиональный историк, то он, конечно, качественно поработает с источниками, грамотно отберет материал, но из-за неумения интересно писать все равно изложит все скучно и нечитабельно. Если же за дело возьмется профессиональный литератор, то он, конечно, все здорово упакует и подаст, но вот беда — из-за отсутствия нужных навыков он не сможет разобраться, где правда и какому источнику следует доверять. Так что читателю постоянно приходится выбирать между тоскливой достоверностью и увлекательной чепухой. Назовем это "книжной дилеммой Эскобара".

Когда за дело берется Леонид Юзефович, этой проблемы нет. Автор хорош в обеих ипостасях. С одной стороны, он начал публиковать "художку" еще в конце семидесятых, с другой, давно уже обзавелся гордым званием кандидата исторических наук. Так что Юзефович — редкий мастер, способный не только отсеять шелуху, но и создать из оставшегося первоклассное блюдо.

Убедился в этом я еще несколько лет назад, когда с большим удовольствием прочитал книгу Юзефовича "Зимняя дорога". Тогда отметил для себя, что автор не просто силен сам по себе, но еще и является носителем очень близкого мне мировоззрения. Поэтому захотел прочитать у него что-нибудь еще. "Чем-нибудь еще" и оказалась книга "Самодержец пустыни", посвященная довольно загадочной личности генерал-лейтенанта Романа Унгерн-Штернберга.

Над этой книгой Юзефович работал очень долго. Первые наметки появились еще в 1970-м, когда будущего автора отправили служить в Забайкалье. В 1993-м вышло первое издание, в 2012-м книга была исправлена и дополнена. Список использованной литературы занимает 6 страниц и делится на несколько категорий, среди которых есть "Архивы" и "Дневники очевидцев". Так что по качеству источников вопросов нет, все максимально серьезно.

Нет вопросов и по качеству текста. Юзефович плавно знакомит нас с биографией барона, не забывая рассказать и об его предках, и о детстве, и о каких-то незначительных на первый взгляд событиях, которые могли оказать влияние на последующие взгляды Унгерна. Взгляды максимально странные — Роман Федорович был согласен со Шпенглером, что европейской цивилизации пришел конец, а зримым выражением этого, как истинный монархист, считал падение монархий. По мысли Унгерна, отжившая свое "белая раса" должна была сойти с арены, а скинуть ее должна была "раса желтая". Вот этой самой "желтой расе" Унгерн и решил помочь, взяв с кучкой бойцов Ургу (будущй Улан-Батор) и установив там предельно странный политический режим. Лучше всего эклектизм Унгерна передает его внешний облик — приняв буддизм, он надел на себя традиционный княжеский халат-дэли, но при этом пришил к нему золотые генеральские погоны, а на грудь нацепил георгиевский крест. Примерно так же выглядели и поступки барона — с одной стороны, он возродил аутодафе и вообще творил нечто несусветное даже по меркам аномально жестокой Гражданской войны, с другой, друзья детства вспоминали, что во время учебы в Петербурге он как-то бросился в ледяную рябь канала, чтобы... спасти котенка.

В общем, персонаж крайне колоритный и мало распиаренный — вряд ли среднестатистический читатель знает об Унгерне что-то кроме того, что он "за белых" (при этом многие белые его на дух не переносили, в том числе тот же Колчак). Так что чтиво крайне познавательное. Очень рекомендую всем, кто интересуется историей России и Гражданской войной.

Осталось ответить, почему при всех восторгах ставлю не "5", а "4". Во-первых, должен признаться, что читалось почему-то все-таки не взахлеб, во-вторых, не очень понравились описания военных маневров (а где-то с середины книги их очень много). Выглядели они примерно как "Сотня поручика А выдвинулась к какому-то неизвестному монгольскому населенному пункту, там ее атаковал какой-то мутный монгольский повстанец с непроизносимым именем, из-за чего сотня отошла к другому неизвестному населенному пункту" и так далее. В какой-то момент из-за этого в голове устанавливается примерно такая же каша, как у самого Унгерна.

Хотя, может, так и было задумано?..