Жизнь Человека. Избранное

Чем больше я читаю Андреева, тем страшнее мне от него становится. Как такой молодой человек (а 37, смею надеяться, еще совсем молодой) способен написать таким языком про смерть?! Не иначе как он знал, что рано суждено умереть...

Потрясающая книга. В первую очередь своей психологичностью.

Автор нам рассказывает историю семи совершенно разных людей. Людей, которые по той или иной причине попали на эшафот. И, вроде как, они все виноваты в том, в чем их обвиняют. И заслуживают наказания. Но мне лично кажется, что виселица - это слишком сурово. Хотя, опять же, тут у всех разные ситуации. Есть и настоящие убийцы, а есть фанатики-революционеры. Причем совсем молодые, неопытные. Их мне отчасти жаль.

Очень интересно отношение каждого из этих приговоренных к смерти. Кто-то почему-то переживает за других, а не за себя. Кто-то отчаянно не верит в то, что должно произойти. Кто-то пытается найти в ситуации что-то хорошее и в силу юного возраста излишне оптимистичен. Кто-то впадает в безумство. И вот это как раз совершенно бесподобно автор нам показывает. Совершенно разных людей, со своей уникальной психологией и поведением.

Очень показательно и болезненно, как автор показывает сцену прощания родителей с сыном (только у двоих из этих семи были люди, которые имели желание попрощаться, что тоже жутко). Страшная сцена, очень трагичная и выворачивающая душу наизнанку...

Очень рекомендую Леонида Андреева к прочтению. Это очень непростая литература, но крайне стоящая и душевнополезная.

Самая главная тема этой повести - знание о неизбежности близкой смерти. А некоторые даже знают и точную дату возможной погибели, которую предотвратили бравые службы безопасности, например как у министра из первой главы. Сразу же образы смерти уже не отходят от них, от тех, кто узнал о самой страшной тайне в своей жизни - скорой неизбежной смерти. Мне кажется это очень ужасным знанием и обладателем этих знаний я не позавидую. Особенно людям, ожидающим своей казни или знающим, что его хотят взорвать и расстрелять какие-то радикально настроенные молодые люди, о существовании которых он до сей поры даже не догадывался. И если министру почти ничего не угрожает и в скором времени эти тяжкие думы покинут его, то приговоренным к смерти уже никак не отвертеться. Они по сути уже и не живут, хоть и не мертвы. Вот Цыганок очень удивил меня. Вроде бы бесчестный разбойник, убийца, а палачом быть отказался, хотя мог и избежать смерти. Кто-то кидает смерти вызов и не воспринимает всерьёз, а кто-то начинает сходить с ума. Да и некоторых героев больше устрашает не сама смерть, а вмешательство людей в естественный ход вещей. Если допустим можно свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь у тебя остановится сердце или какой-то из органов откажется работать, то вмешательство людей они терпеть не могут. Их судят обычные люди, выносят приговор и приводят его в исполнение. Одно дело распоряжаться своей жизнью самому и идти на смерть добровольно привязывая к себе бомбы, а другое быть зависимым от воли какого-то там человека. Повесть позволяет прочувствовать переживания всех семи повешенных. Может для кого-то эта повесть будет тяжела в прочтении. Всё-таки не самая приятная тема для размышлений. Наслаждайтесь жизнью, уважаемые читатели.

Бывает ли у вас так, что посмотрев какую-нибудь передачу, прочитав книгу, вам кажется, что автор обращается ЛИЧНО к вам? Вот такое было у меня ощущение от лекций Дмитрия Быкова о Достоевском и Андрееве. Я не могла понять, что меня отвращает от произведений этих писателей. И Дмитрий Быков помог мне найти ответ на этот вопрос. А ответ оказался очень простым: причина в отношениях писателей к богу, который не обязательно персонифицирован, это может быть и более абстрактная совокупность понятий об абсолютном добре, высшей справедливости и ценностях. Бог Достоевского жесток в своём требовании "переступления" через других или через себя, а следовательно преступления против людей или против морали. Только через падение и достижение самого дна возможно познание бога. И идея сверх-человека она в том и заключается - упасть как можно ниже, чтобы достичь вершины.
Осознав этот момент в творчестве Достоевского, я смогла ответить еще на один вопрос, которым давно задаюсь. Я всегда была уверена, что такие произведения как "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы" и "Бесы" не мог написать хороший человек. Чтобы до такой степени точно препарировать человеческие души, да при том не самые добропорядочные, нужно самому быть на этом дне. На какую бы тему не писал автор, хорошо он может написать только о том, в чем сам разбирается, а Достоевский как никто другой разбирается в душах падших людей. Но ответ, насколько правомерны такие выводы, тоже оказался достаточно прост: Достоевский сам сверх-человек, который совершает переступление каждый раз, когда пишет свои романы. Писать об этих людях - это его способ достигать самого дна. И, пожалуй, уже и не важны действия и поступки самого Достоевского, главное каков он был внутри, а узнать об этом очень просто и сложно одновременно - только читая его романы. Да, Достоевский постигает своего бога, такого, который требует большой, даже великой жертвы.

Но у Достоевского бог по крайней мере слышит и готов ответить, принять человека и быть принятым им. А вот у Леонида Андреева бог просто молчит, но не потому что он не слышит, а потому что просто не хочет отвечать. Чтобы почувствовать на себе мироощущение Андреева, можно прочитать буквально любой его рассказ или повесть. А вот чтобы осознать его, нужно прочесть всего две его вещи - рассказ "Молчание" и пьесу "Жизнь Человека", на которые навёл меня опять-таки Дмитрий Быков в своей первой лекции о ста книгах ХХ века. И, наверное, после этих двух вещей я нескоро вернусь к творчеству Андреева. Лет пятнадцать назад я обожала книги Андреева, они мне казались абсолютно прекрасными в своей меланхолии. Но недавно я вернулась к творчеству писателя и была просто в ужасе. Что случилось за пятнадцать лет, что настолько изменило мое отношение к Андрееву? Ну ответ, конечно, очевиден и без помощи Быкова - просто я стала другим человеком. Людям вообще свойственно меняться, даже если нам и кажется, что изнутри своей черепной коробки мы смотрим на мир все теми же глазами. А вот книги Андреева не изменились. Теперь я просто не в силах даже на мгновение допустить, что Андреев прав. И от рассказа "Молчание" и от пьесы "Жизнь Человека" не просто несёт могильным холодом, эти произведения заставляют стыть кровь в жилах от ужаса, и ужас этот из иррационального страха постепенно преобразуется в более рациональную форму: это страх абсолютного Ничего и физического Нигде. И это как нельзя более ярко ощущается в пьесе "Жизнь Человека" - в декорациях, которые лишь иллюзия, как и все, что происходит, все что человек проживает, чувствует, думает, любит и проклинает. Неизменно только одно - Он, который молча и безразлично взирает на всё из темноты.

Опять спасибо Дмитрию Быкову, который о творчестве Андреева говорит, что это настолько страшно, что смешно. Пожалуй, именно так и стоит тормозить себя, чтобы не впасть в депрессию. Но не только смех удерживает меня от ощущения, что все на свете полный бесперспективняк, а именно то, что я не верю Андрееву. Все вокруг него - тьма, а там где нет тьмы, она все равно скоро наступит. Я просто не могу с этим согласиться! И не хочу! Да и как жить, если так же считать, как Андреев?

Таким образом, я наконец определилась со своим отношением к двум великим русским писателям. Может быть я и буду их читать в будущем, это уже не настолько важно; главное для меня другое - понимать где заканчивается то, что я понимаю, и начинается то, что я не хочу принимать. В случае и Достоевского и Андреева - это внутренняя позиция, которая складывается у человека десятилетиями. Готова ли я ещё немного послушать человека, мнение которого никогда для себя не приму? Пожалуй, да. Но поверить ему - нет.

В двух плоскостях одновременно шли жизнь и смерть, и до конца, до самых смешных и нелепых мелочей оставалась жизнью жизнь.

Как-то так получилось, что в детстве у меня не было никаких Кусак и Петек-на-даче, а был (правда, уже не совсем в детстве) - сразу "Рассказ о семи повешенных". Но с тех пор с Андреевым у меня в сознании намертво (охохо, намертво) связано именно это произведение.
Потрясло тогда и продолжает потрясать то, с какой пытливой откровенностью автор проникает в ту область, которую человеческая мысль обычно желает обойти стороной. Иной писатель посвятит книгу сотне жизней - Андреев посвятил её нескольким смертям. Впрочем, даже не им, а совсем особому явлению - одному, общему ожиданию смерти. И вместе с тем ещё многому такому, что мысль обычно обходит стороной: одиночеству, страху, несвободе, безумию... А казнь, которая не есть просто смерть, а что-то другое; а тюрьма, которая - один большой сумасшедший дом; а жизнь, такая, от которой и тюрьма - освобождение? Пара десятков страниц, которые едва уместишь в сознании.
Ты и знать не знаешь, и думать не думаешь, а здесь - вот оно, смотри, чувствуй, пройди семь страхов и семь смертей до конца.
И в этом - для меня - весь мир Андреева: обнажённый до предела, до страшных и отвратительных своих внутренностей, сумрачный и ясно видимый в простых обыденных деталях, нереальный и почти осязаемый, жуткий и головокружительно притягательный.

Есть ли что-то более противоестественное, чем ребёнок с морщинами на лице? Леонид Андреев в рассказе "Петька на даче" рисует пронзительный портрет десятилетнего мальчика, чье детство украдено безжалостными обстоятельствами жизни.

В душной парикмахерской, где день за днём звучит монотонное "Мальчик, воды!", маленький Петька существует словно в клетке. Его мир сжат до размеров тесного помещения, наполненного запахом дешёвых духов и людским равнодушием. Здесь, среди зеркал, отражающих чужие лица, тает его детство, оставляя на юном лице недетские морщины.

Но судьба дарит Петьке короткий, яркий миг свободы – поездку на дачу. Этот контраст между затхлой атмосферой парикмахерской и живым, дышащим миром природы автор рисует с потрясающей силой. На даче Петька словно сбрасывает с себя груз преждевременной старости. В дружбе с гимназистом Митей, в играх на свежем воздухе, в безмятежном созерцании природы он наконец-то становится тем, кем должен быть – просто ребёнком.

Однако счастье оказывается хрупким и недолговечным. Возвращение в город превращается в настоящую трагедию. Крик Петьки – это не просто плач ребёнка, это вопль души, осознающей неизбежность возвращения в клетку, где нет места детским радостям и мечтам.

Андреев создаёт не просто рассказ – он пишет обвинительный акт обществу, которое позволяет превращать детей в маленьких старичков, лишая их самого ценного – права на детство. История Петьки звучит как набат, призывающий защищать хрупкий мир детства от жестокости взрослого мира.

Очень сложно давать какую-то оценку такому неоднозначному и провокационному произведению. Мнения разные, да и меня не так зацепило, чтобы я провёл полноценное исследование. Не получается даже выделить какую-то главную тему. Сам Андреев будто старательно уходит от ответа и своей субъективной оценки. Кажется, что этот вопрос “Кто прав?” задают именно читателю. Но давайте о сюжете.

Переда нами интерпретация евангельской истории о предательстве Иисуса Иудой. Сам Иуда предстаёт перед нами скорее двуличным. Его лицо буквально поделено надвое. Он слеп на один глаз. Остальные постоянно напоминают ему о его недостатках, поэтому и характер его двойственен. Апостолы обвиняют его в воровстве и лжи, что действительно является его недостатками, но Иуда так любит Христа, он так предан ему, что эта мысль не даёт ему покоя. Именно Мысль. Есть даже произведение с таким названием у Андреева, где он рассуждает о том, что мысль заразительна, она всепоглощающая и может свести с ума (что не так давно показал нам Нолан в фильме “Начало”). И эта мысль поглощает Иуду. Ему даже не важно, за сколько он продаст своего учителя. Ему важно, послужить Христу, помочь искупить грехи человечества. Он выполняет свою, особую миссию, хоть и сознание заполняется корыстными мыслями. Эта корысть и приводит его к одинокой ветке в конце произведения. Он надеется, что Иисус поймёт и посадит Иуду рядом с собой, потому что тот его самый преданный ученик, готовый и на согрешения ради высшей миссии.

И на вопрос “Кто прав?” можно ответить: "Никто". Иуда обманул сам себя, он считает лишь себя правым. Даже здесь он соврал, только уже самому себе. Он является двойственным персонажем, и безумие буквально раскалывает личность Иуды надвое. Он, вроде, и хочет остановить процессию, и надеется, что апостолы вмешаются, но нет. Всё идёт так, как надо. Как предназначено.

Не секрет, что любовь каждый проявляет по-своему. К сожалению, не всегда разумно и благородно. И не всегда окружающие понимают, что это было выражение любви, а не просто жестокий недальновидный поступок, изменивший, однако, если не ход истории, то общепринятое представление о ней.
Имя Иуды из Кариота обычно соотносят с предательством, но повесть Леонида Андреева разбивает устоявшиеся взгляды, и  читатель с удивлением осознаёт, что Иуда так неоднозначно выразил  свою любовь к Иисусу. В книге показано то фатальное неразделенное чувство, которое сметает  всё на своём пути. Именно любовь, а не жажда наживы,
подталкнула, по мнению автора, Иуду к роковому поступку.
Сразу оговорюсь, что всё нижесказанное является рецензией на книгу, а не разбором религиозных учений.
Реализуя замысел написать  "нечто по психологии предательства", автор остановился на общеизвестном сюжете. Но описал  мотивы действий Иуды, так, что меняется трактовка событий, да и значение самого предательства воспринимается по-другому.
Начнём с основного вопроса, а были предательство? Как можно предать того, кто открыто проповедует, не делая секрета из своего учения и не таясь?  Кого знает в лицо  огромное количество людей, про которого известно служителям церкви?  Он никому особо не нужен, да и сам не прячется.  Для первосвященника Иисус Назарей - один из многих бродяг, философствующих перед зевакам ради подаяния.   И тут проявляется Иуда.
Безобразный, мерзкий и лживый Иуда, который, возможно впервые в жизни, поверил в  доброго, красивого, утончённого Иисуса, полюбил его и предпринял всё, чтобы доказать всем его святость. Пытаясь придать Назарею значимость в глазах церковников,  Иуда вынуждает власти действовать, что приводит не к всеобщему прозрению божественной сути пророка, а к его мучительной казне. Автор просто потрясающе расставляет акценты и смысловые нюансы. Описывая  Иуду, он неоднократно подчёркивает его отталкивающий внешний вид и  подлую натуру, подкрепляя   образ перечислением неблаговидных поступков. Он неприятен со всех сторон, но, не знаю в силу гуманизма  или идиотизма, вдруг ловишь себя на мысли, что в душе начинаешь  оправдывать Иуду, сопереживая в большей степени ему, а не тому, кого он отправил  на мучения.
Повесть вызывает странные, противоречивые чувства, чтобы разобраться в которых мне пришлось сначала прослушать книгу, а затем ещё и прочитать её (благо размер небольшой). Трактовка событий вполне возможна, тем более, что за давностью лет истины нам не узнать. Но тогда получается, что роль предателя должна быть пересмотрена. Ведь возможно, что без Иуды,  Иисус, затерявшись в пёстрой толпе философов и мятежников, прожил бы долгую жизнь, и никогда не стал бы тем, кем мы его сейчас воспринимаем. тИуда просто столкнул  Иисуса в бессмертие, превратив его в Образ.
Такой шаг в историю самостоятельно не сделать. Нужен очень сильный антипод.
Я не определилась, чем эта книга была для автора: дерзкой провокацией или попыткой переосмыслить церковные догматы. Для меня она стала Открытием.
Автор обыгрывает известный христианский сюжет, поэтому, чтобы прочувствовать глубину и силу произведения, нужно хотя бы в общих чертах знать Евангелие.

Евангельский Иуда – это, прежде всего, предатель Христа и, вдобавок, вор (якобы крал из ящика для пожертвований). Но даже у евангелистов образ Иуды неоднозначен и противоречив. Во-первых, Иисус принял Иуду в число ближайших сподвижников и поручил "ящик", это говорит об определённой степени доверия. Во-вторых, Иуда после предательства раскаялся, вернул деньги и покончил с собой. Отрицательным персонажем он стал лишь вследствие совершённого предательства, мотивы которого для евангелистов были непонятны. А потому они объяснили поступок Иуды вмешательством Сатаны, который вошёл в него во время Тайной Вечери – такой вот «рояль в кустах».
В версии Леонида Андреева действия Иуды получили убедительную мотивацию – может быть, впервые в мировой литературе. И чем ближе к концу, тем ужаснее становится от мысли: к каким страшным деяниям может привести безответная любовь!..
Унижение, предательство на смерть, самоубийство – и всё это во имя неразделённого, призрачного, но огромного чувства… И никакого раскаяния не было. Какое же в любви раскаяние?!

Что же кончилось, у кого?

Всем, кто не разбирается в карточных играх, может и не все будет понятно, но последняя сцена все прояснит.
Итак, хорошая кампания Николай Дмитриевич Масленников, Яков Иванович, Прокопий Васильевич и Евпраксия Васильевна и так им комфортно четвером, они не так близки друг с другом, у них есть общее - игра.
А карточные игры ох какой вызывают азарт, главное уметь вовремя остановиться.
и каждая игра была в принципе предсказуема

Из раза в раз происходило практически одно и тоже, только игра, беседа не ладилась, все были увлечены большим шлемом.

Это же предел мечтаний, не просто так играть, с сыграть большой шлем.
И даже игроки знали какие карты к ним придут, а какие их недолюбливают. Да, вот такие у них были выявлены закономерности.

Все читатели насторожились и в ожидании дальнейшего замерли.
Приходили карты, уходили и о чудо, кажется сейчас сбудется мечта и один из игроков соберет свой большой шлем.
Представляете накал страстей и переживаний, вот у кого сейчас из игроков будет тот счастливый момент, но...
Никогда он не наступит для Николая Дмитриевича ведь от такого напряжения от упал замертво и теперь перед остальными игроками стоит слово никогда, они ему не расскажут, что было в прикупе и вот он заветный большой шлем.
Жизнь для них игра, нет больше ничего и с потерей одного из игроков встает самый главный вопрос - а кто же будет четвертым?
Вот так, печально и грустно, что игроков волнует не смерть человека, а то, что нет четвертого игрока. Так, что не обольщайтесь, что вы кому-то нужны и интересны

— Он сам хотел этой жертвы. И жертва его прекрасна!

— Разве есть прекрасная жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где жертва, там и палач, и предатели там!

Иуда Искариот — предатель. Эти слова знает каждый ребенок с пеленок, даже не догадываясь о их смысле. Казалось бы, что это неоспоримый факт, это правда, передаваемая из поколения в поколения, из уст в уста всеми добрыми и плохими людьми, но Андреев считает по-другому.

Я не хотел писать эту рецензию из-за простой причины: во мне было пусто, после прочтения этой повести я просто не знал о чем думать о Иисусе, Иуде, апостолах, и вообще о всей этой ситуации. Не могу не согласиться с Горьким, который сказал:

Стоит ли это судить за правду? Как за отрывок или его потерянную/ переписанную часть евангельских сказаний? Конечно же нет. Это просто написанная за две недели повесть Андреева, после чего он отдал ее Горькому, а тот любезно заметил исторические и фактические ошибки... И только после кропотливых исправлений Андреева, мир узрел точку зрения начинающего поэта и драматурга, который обратился к непростой теме, к теме, о которой не то что написать, но и думать даже никто не посмеет — это религия. Это устоявшееся мнение о предательстве Иуды, доброте и искренности апостолов, святости и чистоты Иисуса Христа. А тут Андреев со своим противоположным мнением: горячо любивший Иисуса Иуда, трусливые и эгоистичные апостолы, и он... ищущий мучительной и верной смерти, дабы доказать всем, что он Бог, но в то же время не лишенный по канону здравого смысла и рассудительности.

Это было мое первое знакомство с творчеством представителя Серебряного века русской литературы. И однозначно не последнее.