ЭБ
Duke_Nukem
- 7 854 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Вадим Филатов – кандидат наук, преподаватель. В своей книге исследует сущность и смысл небытия, формулирует тезисы её этики. Есть в его размышлениях иногда противоречия. В одной главе он говорит, что всё в мире подвержено случайности, в другой говорит о предопределённости жизни. Главный же его тезис заключается в том, что небытие вечно, а бытие (жизнь или существование) временно и ограничено.
Философию Филатова я бы назвал не печальной, а скорее пессимистической. Автор забирает у человека право на осмысленную жизнь. Человек – это пылинка на ладони, которая случайно залетела в окно, и жить ей осталось всего ничего. Бытие он считает отклонением от нормы, ошибкой, погрешностью. Оно на короткий миг появилось из небытия, и туда же навсегда вернется. Получается, что нет смысла, нет вообще ничего. А есть небытие, в которое все отправятся после смерти.
Если, конечно, отбросить мрачный реализм автора и бесконечное его страдание. Если взглянуть на книгу менее критично, то можно притянуть к его этике идею гуманизма. Можно не судить человека слишком строго, и простить его обречённого. Ведь жизнь, по мнению автора – короткая прямая, заканчивавшаяся ничем.
По этике Филатова мне не удалось сформировать конкретное мнение. Даже если всё происходит так, как описано автором. Думаю, не стоит унывать. Можно отнестись к жизни как некому приключению, которое выпало на долю человека. И просто жить сколько удастся. Можно исследовать окружающий мир, заниматься творчеством, читать те же книжки, и вообще, бросить вызов судьбе. Но опускать руки, точно не стоит. Автор не видит смысла в существовании. Ну что ж, тогда этот смысл можно придумать самому. А почему бы и нет?

Для меня отправным моментом миросозерцания (герменевтическим ядром) выступает глубокая убежденность в тотальности небытия. Всё остальное вторично. Читая впервые трактат Чанышева я был шокирован, поскольку складывалось ощущение, что автор подслушал мои собственные мысли. Такое же впечатление произвела на меня новая книга Филатова. К сожалению, таких честных философских книг пока единицы.

Например, он говорит о двух врагах человеческого счастья, печали и скуке. Жизнь наша представляет собой более или менее сильное колебание между ними. У Шопенгауэра нет рецепта от печали и страданий, хотя он предлагает различные психологические установки и поведенческие модели для их уменьшения. Интересен вывод, к которому он приходит: «Чем больше кто имеет в самом себе, тем меньше он нуждается во внешнем и тем меньшее имеют для него значение остальные люди».

В принципе, нас интересует не прижизненная выгода от добровольного самоограничения, а то, какое значение, по Шопенгауэру, это самоограничение имеет в метафизическом смысле. Скажем, у Шопенгауэра есть идея, что каждый из нас виновен самим фактом существования. Смотрите, как интересно получается: не родители виноваты, что некто появился на свет, а он сам виноват. На первый взгляд непонятно, как такое может быть? Шопенгауэр охотно использует в качестве иллюстрации ветхозаветный миф о грехопадении: он говорит, что в традиционном понимании грехопадение случилось после появления первых людей, у него же – до того. А не может ли это означать, что когда-то мы уже жили и не смогли погасить свою волю, поэтому случилось новое рождение? Ведь призывает Шопенгауэр к аскетизму именно для умерщвления воли, а у того, кто не отринул свою волю, «смерть оставляет после него зародыш и зерно совершенно иного бытия, в котором возрождается новый индивидуум, – таким свежим и первозданным, что он сам предается о себе удивленному размышлению.

По мнению Дика Свааба, большинство психопатов – не в тюрьме, а в топ-менеджменте международных корпораций и банков; среди политиков. Они никогда не чувствуют вины, легко разрушают, легко воруют.
Маньяк же замыкается в своём абсолютном одиночестве, поэтому он презирает «реальность» и стремится её уничтожить. Или он абсолютно одинок в силу своего презрения к реальности и непохожести ни на кого? В любом случае, закономерным итогом самовольного суда, который маньяк вершит над окружающими и миром есть его собственное уничтожение. В этом смысле, убивая других, он постепенно уничтожает сам себя, а вместе с собой – своё негативное представление о «существовании». Почему многие, наряду с эмоциональным, часто доходящим до истерики, неприятием маниакального поведения, проявляют к серийным убийствам, а также их омерзительным подробностям ярко выраженный интерес? Не является ли этот интерес выражением нашего собственного презрения к «реальности», или его можно рассматривать как следствие непонимания большинством поведенческих реакций демонического субъекта, обладающего сверхценной идеей? В любом случае, маньяк (и не только серийный убийца, но и кровавый диктатор) отличается от обывателя тем, что идёт в осуществлении безумного сценария своей мании до последних пределов. При этом его бывает крайне сложно обнаружить, до тех пор, пока он сам, устав убивать, не начинает явно или неосознанно способствовать своей поимке. Это связано с тем, что перевёрнутая логика уничтожения не поддаётся расшифровке с позиций обыденного сознания, живущего по законам несуществующего «правильного» мира. Или наоборот – перевёрнутый мир не в состоянии объяснить безумную последовательность логики абсолютного одиночества и уничтожения.
Другие издания
