Machines Like Me

Сознание является высшей ценностью.

В момент, когда мы не сможем провести различие между поведением машины и человека, мы будем вынуждены присвоить машине человеческий статус.

Как сказал Шопенгауэр о свободе воли, ты волен выбирать все, что пожелаешь, но ты не волен выбирать своих желаний.

Мы говорили об удаче, о том, как много она определяет в жизни ребёнка: в каком окружении он рождается, любят ли его, а если любят, то насколько разумно.

Только…изучавшие другие культуры во всей их глубине и понимавшие всю широту и красоту человеческого разнообразия, были в состоянии постичь абсурдность идеи общечеловеческой природы. Люди, проводящие жизнь в комфорте, за стенами своих домов, ничего не знали не только об этом, но даже о собственной культуре.

I rather loved myself. Someone had to.

В наш век, когда ученые создали адекватную модель человеческого разума, у нас в районе не было никого, кто мог бы починить подъемное окно.

Как же мы с Мирандой могли рассчитывать прожить вместе жизнь, если мы не могли достичь согласия по такой фундаментальной теме, как война?

День за днем я жил, ощущая груз прошлого – одиночество, относительную бедность, дешевое жилье и ограниченные перспективы, – и ужасно хотел от всего этого избавиться.