Дворянское гнездо

Лизе и в голову не приходило, что она патриотка; но ей было по душе с русскими людьми; русский склад ума ее радовал.

- Дай же, по крайней мере, отдохнуть, черт; дай оглядеться, — молил Лаврецкий.

-Ни минуты отдыха, ни секунды! — возражал с повелительным движением руки Михалевич. -- Ни одной секунды! Смерть не ждет, и жизнь ждать не должна.

Иногда такая брала его тоска по жене, что он, казалось, все бы отдал, даже, пожалуй… простил бы ее, лишь бы услышать снова ее ласковый голос, почувствовать снова ее руку в своей руке.

...между тем как то милое существо смотрит на него из-за двери дружелюбнонасмешливыми глазами, а летнее солнце, пробиваясь сквозь мощную листву растущих перед окнами каштанов, наполняет всю комнату зеленоватым золотом полуденных лучей, полуденных теней, и сердце нежится сладкой истомой лени, беспечности и молодости – молодости первоначальной!

"Близкого человека только тогда и поймёшь вполне, когда с ним расстанешься." (с)

Без горького, постоянного труда не бывает художников... а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь, - нет! трудиться ты не будешь, сжаться ты не сумеешь.

Лаврецкий глядел на ее чистый, несколько строгий профиль, на закинутые за уши волосы, на нежные щеки, которые загорели у ней, как у ребенка, и думал: «О, как мило стоишь ты над моим прудом!» Лиза не оборачивалась к нему, а смотрела на воду и не то щурилась, не то улыбалась. Тень от близкой липы падала на обоих.

Девица Моро была крошечное сморщенное существо с птичьими ухватками и птичьим умишком. В молодости она вела жизнь очень рассеянную, а под старость у ней остались только две страсти - к лакомству да к картам. Когда она была сыта, не играла в карты и не болтала, - лицо у ней тотчас принимало выражение почти мертвенное: сидит, бывало, смотрит, дышит - и так и видно, что никакой мысли не пробегает в голове. Ее даже нельзя было назвать доброю: не бывают же добры птицы.