Сказочки не совсем для детей

Когда я прочитала название книги, я подумала, что она связана с мистикой. Закончив читать не могла понять своё отношение к ней, книга до чудовищного простая и легко читается, короткая и одновременно длинная, простой перессказ мыслей приговоренных к смерти, и в то же время сложное понимание грядущего... Нельзя читать такие книги впечатлительным людям, которые вживаются в чувства и мысли героев, нельзя оценить такие книги плохо или хорошо, скорее интересно или неинтересно, зачем автор написал эту страшную книгу, что он этим хотел сказать для меня осталось загадкой...

После читаных в последнее время переводных книг язык Леонида Андреева показался изысканной музыкой.
Этому рассказу не нужен залихватский сюжет; наоборот, вся сила рассказа в том, что мы, как и главные герои, приговоренные к смерти, знаем наперед, чем все закончится. Все сконцентрировано внутри, в словах, мыслях и чувствах героев.
Все эти люди разные, ведут себя по-разному, но их объединяет присутствие смерти: они еще живы, а смерть уже в них. И перед ее неотвартимостью стирается даже тяжесть их преступления. Это в рассказе меня перевернуло, как и еще много собственных переживаний, связанных со смертью.
Лучшее, что я читала на эту тему.

Эта книга оставила после себя чувство странного недоумения. Зачем, с какой целью я это прочитала?

По доброй воле я бы эту книгу стала читать ровно в двух случаях.
Первый - я записалась на ролёвку, на которой мне нужно отыграть какого-то бунтовщика, история которого может зкончиться в том числе и вот так.
Второй - я сама пишу что-то из той эпохи, тех историй, и ищу себе референсы/вдохновение.
Ну то есть для меня эта книга может быть только неким пособием, и ничем больше.

Почему так?
Потому что мы имеем перед глазами витиеватый, сложносочиненный текст, в котором эмоций нет ни грамма. Автор просто бесчувственно описывает. Даже там, где вроде как чувства и переживания - на мой вкус они плоские.
Далее, мы имеем 8 основных персонажей. Лично мне наиболее близки и понятны оказались мысли и переживания ровно одного, а именно того самого министра, которого собирались взорвать. Он максимально логичен, понятен и легко переживаем.
Оставшаяся же семерка собственно приговоренных - к современному человеку не близка, ни своими характерами, ни ситуацией, в которой они оказались. В нашем обществе есть болезни, есть утраты близких, есть терракты (чем к нам и близком министр, например). Но в нем нет ожидания казни.
Характеры.
В своем окружении я не смогу припомнить никого, комы был бы близок эстонский полуграмотный крестьянин. Я не говорю, что таких людей сейчас нет, но я сомневаюсь, что они читают такую литературу.
Также в моем лично окружении нет Цыганка. А насколько я знаю таких людей через третьи-пятые руки - они в современных реалиях никогда не согласятся на то, чтобы их повесили. Смирения такого сейчас не закладывают в прошивку.
Из основной пятерки мне отчасти близок и понятен Вернер. Но, если объединять их всех, то автор задает, с одной стороны, очень высокий тон, а с другой, нам не совсем понятно, почему каждый из них переживает все именно так, а не иначе. Это обилие красивых слов, за которыми непонятно что стоит. Возможно, здесь знатоки истории меня раскатают, так как это произведение написано по реальному отряду и все данные известны... Но мне - они неизвестны. И одного вот этого текста мне не хватает для понимания психологии пятерки. Мне пресно.

Итого. Я конечно тот еще гот, я люблю тему смерти. Но видимо я слишком пафосный гот для этой истории.

Что происходит с человеком,  который узнает, что скоро умрет не от болезни? Как человек будет сходить с ума? Что он будет делать? О чем думать? О чем мечтать? Как он будет обращаться со своими родственниками? На все эти вопросы отвечает повесть Леонида Андреева.
Во время прочтения было очень тяжкое чувство обреченности, которое осталось и после прочтения. Вообще, во время прочтения постоянно думаешь о том, как вел бы себя, если знал, что скоро тебя убьют.
Одна из самых моих необычных прочитанных книг.

Самое страшное это ожидание. А ожидание смерти вдвойне бывает мучительной.
Автор рассказа хотел показать что человек чувствует когда через несколько дней его ждёт смерть. Смерть необычная 《казни 》. В рассказе есть пять террористов, бандит и странный эстонец. Нам описывают мысли всех по очереди . Для каждого казни вызывает разные чувства. Кто-то начинает любить весь мир, кто-то ждёт казни в лучшей форме.
Читать рассказ нелегко но в то же время восхищение от повествования не отпускает до последнего. Читая ты думаешь што будет другой финал и все семь встретят другой рассвет, но уже поменять ничего нельзя.

У кого-то есть традиция 31го декабря ходить в баню, пить пивко, потом не помнить куда и кто должен лететь. И члены «Летучего боевого отряда» возможно в канун 1908 года в бане собирались, возможно, что-то пили или еще там че, не знаю, но взлетели они не по-детски: решили совершить покушение на Великого князя и министра юстиции Российской империи. Не догадывались они, что мил человек, что был среди них, оказался стукачком, и сдал их полиции. Как водится в таких случаях: суд, приговор, повешение. Кто-то стал приземлялся своими мыслями на землю, а кто-то восходил в небеса – об этом и пытается рассказать Андреев.

Где-то месяца два назад смотрел я передачу про тайную полицию, и среди прочих членов фигурировала там некий Азеф, который по сути и является тем самым милым человеком стукачком. Тогда-то, роясь во всей этой истории я и набрел на это произведение. Только сейчас дошло время прочитать его. Якобы, Андреев при подготовке пользовался своими знаниями с организатором покушения, а также материалами суда. Думал, что прочитаю нечто документальное, оказалось – поиски душ приговоренных. Получилось как-то заунывно: на глубину познания души человека (как у Достоевского) не опустился, эмоциями личностного терзания (как у Гюго) не загорелся. Так побарахтался по поверхности.

«Рассказ о семи повешенных» – возможно, не самое пронзительное произведение у Леонида Андреева. Точнее, оно резко пронзает, а затем медленно так и тупо покалывает. Несмотря на то, что зачастую Андреев помимо сложной тематики воздействует ещё эмоционально или, как говорят филологи, экспрессионистически, здесь его стиль в таком сравнении может даже показаться слегка отстранённым. Но уже во время прочтения улавливаешь, почему эту страшную и одновременно обыденно представленную историю нужно было рассказать именно так.

Движение повести – это неумолимое направление к «смерти, о которой знали заранее». И если в процитированной повести Маркеса смерть представала неминуемым роком, то у андреевских героев всё прозаичнее – их фактически заслуженно приговорили к смертной казни через повешение. Нет, не бойтесь, смачных описаний казни или чего-то подобного вы здесь не найдёте – есть вещи и пострашнее. Например, ожидание смерти в конкретное время и конкретный день, отчего узникам повести никуда не деться. Но все семеро приговорённых переживают это экзистенциальное испытание по-своему – а как иначе?

Эта цитата, кстати, принадлежит не заключённым террористам, а министру, на которого они готовили покушение, но были преданы информатором охранки. Атмосфера, думаю, уже рисуется красочная: начало XX века, уже более 40 лет продолжается «разговор» радикально настроенной интеллигенции с малоподвижным монархизмом — то на одной, то на другой стороне погибают люди. Мне вот всегда будет жаль Александра II — ведь один из самых прогрессивных императоров своего времени в нашем государстве! Но нет, по мнению народников, террором и убийствами верхушки власти можно было что-то переменить в закостеневающей системе… И сейчас эта точка зрения пользуется успехом в широких кругах — каждый россиянин хоть раз и говорил: «вот поменять власть — и заживём!». Народники, эсеры, черносотенцы, петрашевцы и прочие, конечно, в большинстве своём так примитивно не смотрели на вещи, но свято верили в то, что ради светлого будущего должна пролиться кровь. Это пласт огромный, и мне его сейчас не ухватить. Но проблема террора и подобного подхода — это, для меня по крайней мере, тема очень интересная и, что главное, совсем не однозначная.

Самое сильное в повести Андреева то, что он не просто показывает «бунтовщиков» живыми людьми, а врывается в человеческое сознание, «поражённое» предчувствием близкой смерти. Их, «политических», было заключено всего пятеро – Серёжа Головин, Вася Каширин, Вернер, Муся и Таня Ковальчук. Всех их с разным прошлым и происхождением объединили общее дело и общая судьба. Серёжа – сын отставного военного, Вася – сын купца, философ Вернер вообще непонятно откуда взялся. Больше всего, конечно, поражают и притягивают фигуры девушек – они, подобно одновременно Марии Магдалине или Жанне д’Арк, святы в своём спокойном принятии приговора и вере в торжество своих идеалов. Таня Ковальчук – практически «мама» для всей группы – для неё, кажется, не существует понятия «личная выгода» или «эгоцентризм», все её мысли – только о товарищах. Ей принадлежит и последний подвиг уже на пути к эшафоту, но этот эпизод я оставлю для знакомства любопытному читателю.

«Компанию» в приглашении на казнь бунтовщикам составляют простые заключённые – якут Янсон, под конец ожидания превратившийся в испуганное и отупевшее существо, и разбойник Цыганок, испугавшийся всходить на эшафот не в паре, как все, а один.

Сюжет, которого строго говоря, здесь особо-то и нет, одновременно напоминает Достоевского и сильные романы советского периода (соцреалистические, конечно). В первом случае – своим психологизмом и изучением самой темы приговорённости к смерти, а во втором – образами главных персонажей. Несмотря на свою поистине христианскую жертвенность, они предстают перед читателем не в плоском и однозначном изображении, нет. А ты после прочтения нащупываешь внутри какую-то точку, надавливая на которую при особом усердии можно и возгореть желанием стать героем и отстаивать свои принципы в новой форме. Где-то далеко и высоко эти люди со своими непоколебимыми идеалами… Но с годами всё больше понимаешь, что без рецепта молодости, возможно, ничего бы и не вышло. Да и понятны ли сейчас современному читателю такие личности? Всё-таки на жизнь человека покушались. Изменило бы это что-нибудь? Вряд ли. Но, как говорил персонаж другой небезызвестной книги: «По крайней мере я попытался».

А стихи Алексея Толстого, которые читает наизусть Муся уже на эшафоте, приобретают какие-то новые оттенки смыслов. Судить всё-таки героев повести Андреева сложно — они где-то в другой системе координат.

Но не грусти, земное минет горе,
Пожди ещё — неволя недолга,-
В одну любовь мы все сольёмся вскоре,
В одну любовь, широкую как море,
Что не вместят земные берега!

P.S. Да, как можно догадаться, у пяти политзаключённых повести были реальные прототипы. Это члены «Летучего боевого отряда партии социалистов-революционеров Северной области», которых предал навсегда вписавший себя в историю великим предателем тот самый Азеф. Их казнили с 17 на 18 февраля 1908 года в Лисьем Носу.

Несмотря на окутывающие фразы о смерти, повесть то о жажде жизни, о любви к жизни. Пронзительная до дрожи, жестокая и честная книга. Автор показывает семь людей открыв их, до предела обнажив их души - что чувствует человек на краю. Что страшнее - сама смерть или ее ожидание, или одиночество. Заставляет задуматься о многом - ожидание, преступление, что такое смертная казнь, как государственное явление и не меркнут ли преступления перед этим узаконенным актом. Очень тяжело и страшно читать. Невероятно талантливо написано.
Просто необходимо читать чтоб попытаться хоть чуть-чуть больше понять в человеческих душах - в этой повести они обнажены до предела. Эмоции книга вызывает невероятные.

Это повесть об ожидании смерти; о том действии, которое приближающаяся смерть оказывает на человека. Сложно сказать, в какой степени достоверно то, о чем пишет автор. Даже чтобы попытаться сформулировать что-то подобное необходимо иметь персональное, интимное взаимоотношение со смертью. У Андреева оно вообще-то было - попытка самоубийства в 23 года - еще через 14 лет он пишет эту работу. Основа сюжета документальная, но это не очень важно, как не важны сюжетные детали для того, что на 90% состоит из психологизма.
Есть такое слово - "достоевщина". Этакое сверхглубокое погружение в глубины человеческой психики, часто патологической. Беда этой книги, что ничего кроме этой достоевщины в ней нет (чего не позволял себе сам Достоевский). Вторая беда - неясность, как к ней относится. Повесть написана быстро - всего за полтора месяца. В то, что ее сопровождали какие-то глубокие академические изыскания мне верится слабо. Какова пропорция между чистой фантазией писателя и прозрением в человеческую душу? Никто уже не проверит.